– А так? Просто поболтать?

Есеня уходит. Догоняет Меглина.

– У нас нет оснований предполагать, что «Ты меня не поймаешь» хоть как-то замешан…

Меглин хохочет, хлопая себя по ляжке.

– Вот умно! Вот правильно! «Хоть как-то!» Вот ты молодец!

От его смеха ей не по себе, Нестеров озирается от машины, Есеня хочет побыстрее загнать его в фургон, рвет на себя двери, подталкивает его внутрь, а Меглин, перед тем как залезть, вдруг шепчет ей прямо на ухо:

– Я тоже заметил. Осторожней надо! По воздуху уже слушают… Я кровь-то увидел. Только – чья? Да?

Подмигнув ей, он проскальзывает внутрь фургона. Есеня закрывает дверцы. Кинув взгляд через решетку, Есеня видит, что Меглин сгорбился на сиденье, бормочет что-то под нос, постукивает себя по виску. В зеркальце заднего вида Есеня видит, что Ивашев провожает машину взглядом. Как будто почувствовав ее взгляд, поднимает руку и машет ей, прощаясь. Улыбается.

Игла царапает пластик приборной панели, которая уже вся испещрена белесыми полосками. Через лобовое стекло, на другой стороне улицы, ворота школы. Уроки кончились – дети выходят и весело идут в разные стороны. Игла царапает пластик. Пальцы сжимают иглу сильно, белые. Вдруг застыли. Из ворот выходят три девочки, одна из них Маша, дочка Малявина. Болтают. Показывают друг другу что-то на телефонах. Не торопятся. Звонок телефона. Кукольник отвечает, у него голос глухой, напряженный, неразборчивый шепот.

– … Ты говорил, можно будет. Ты сказал, я сделаю и сразу можно. Я сделал!

– Ты хочешь ему отомстить?

Девочки идут вдоль школьного забора. Кукольник замер.

– Хочешь отомстить и не попасться?

Девочки идут, вот-вот скроются за углом.

– Я знаю, кого хочу!

– Сначала другая.

Девочки заворачивают за угол.

– Кто?..

Вечером в кафе Есеня и Татьяна, бывшая девушка Жени, сидели за столиком, изучая друг друга.

– Ну и как ты меня нашла? В телефоне его?

– Нет. Он всех стер, с кем встречался. После свадьбы. Через группу выпускников Вконтакте. Ты с ним на выпускном целовалась.

– И не только. Первая любовь, что ты хочешь. И что тебе нужно?

– Проверяю одну историю. Нужно узнать, что с ним было двадцать седьмого апреля. Три года назад. Ты, судя по профилю, фотки любишь. Может, осталось что. С того дня.

– Ух ты. А с чего ты взяла, я тебе что-то рассказывать буду?

– С того, что ты сюда пришла. Великая штука соцсети, правда? Я вчера твои пролистала. Инстаграм, Вконтакте, Фейсбук, ты же каждый день постишь, когда жить-то успеваешь?

– Это и есть жизнь.

– И вот находим двадцать седьмое апреля. Три года назад. И читаем. У любимого несчастье. Грустный смайлик. Пришлось стать медсестрой. Веселый смайлик. Это что значит?

Татьяна, листая что-то в телефоне, поглядывает на Есеню. И расплывается в улыбке.

– А тебе прям очень надо?

Есеня понимает, что Татьяна смотрит на нее с издевкой. Но делает вид, что не обращает внимания.

– Очень.

Она достает телефон, роется в памяти, поднимая на Есеню глаза, светящиеся мстительным огнем.

– Ну что – счастливый день у тебя…

Есеня протягивает руку за телефоном. Татьяна с улыбкой отдает его.

На экране телефона высвечивается любительская запись, где Женя занимается сексом с Татьяной. Девушка привязана к кровати. Татьяна наблюдает за реакцией Есени.

– Тогда ему так нравилось. Мы даже пересматривали. А вы с ним – не пробовали?

– И он с тобой весь день был?

– Буквально не выходя.

Есеня встает. Лицо непроницаемо.

– Спасибо.

– Ты сама просила.

Она выходит из кафе, но вдруг решает вернуться, без паузы берет в руки телефон Татьяны и швыряет на пол, разбивая.

– Ты… совсем сдурела, сука?!

– Осторожней. Черви там.

Уходит. Татьяна не решается больше сказать ни слова. Вернувшись домой, Есеня решает приготовить ужин. На кухне царит небольшой беспорядок, она режет хлеб, Женя наливает себе вина, подходит к Есене.

– Тебе Таня привет передавала. Славно поболтали, говорит. Часу не прошло, уже соскучилась.

Есеня перестает резать хлеб, кладет нож на доску.

– Жень.

– …Ничего-ничего. Я ведь «Ты меня не поймаешь», помнишь? И я пытаюсь избавиться от Меглина.

– Я этого не говорила.

– Знаешь, что меня убивает? Ты меня не уважаешь. Ты спрашивала ее, что я делал в тот год, в тот день, когда кто-то напал на этого уродца несчастного, который повесился из-за тебя. Думаешь, я два и два сложить не смогу?

Женя снимает с себя рубаху. Остается голым по пояс, поворачивается к ней спиной.

– Там была родинка. Подозрение на меланому. Удалил. А шрам прикрыл татухой. Довольна?

Есеня не знает, что сказать.

– Или, может, тебе нравится интрига? Мой муж – убийца?

Женя резко хватает нож, приставляет его к шее Есени, начинает нежно водить по коже.

– Как там правильно-то? Ножом?

Женя откидывает нож на стол, одной рукой держит Есеню за горло, другой залезает под юбку, начинает снимать колготки.

– Или, хочешь, колготками задушу? Если тебе такое нравится – просто скажи.

Есеня смеется.

– Снимай давай! Я не шучу!

Есеня поворачивается лицом к Жене, одной рукой снимает колготки, другой – расстегивает рубашку Жени, они жарко целуются. Женя стягивает с себя рубашку, кидает в сторону, помогает Есене запрыгнуть на стол, проходится поцелуями по ее шее. Пока Женя целует ноги Есени, она откидывается на стол, дотягивается рукой до ножа, садится, направляет лезвие на Женю.

– А тебе, значит, такое нравится?

Женя поднимает руки в воздух, как будто сдается, затем резко дергает Есеню за ноги так, что она опять спиной оказывается на столе. Женя ныряет под юбку Есени.

– Ты меня не поймаешь!

Есеня смеется.

Этим же вечером на лестничной клетке на другом конце города, где живет Нестеров, хлопает дверь, и вниз, застегивая на ходу куртку, сбегает девушка-подросток, 13 лет, Нестеров выскакивает за ней на лестничную клетку.

– Я сказал, быстро вернулась и извинилась перед матерью! Я кому говорю?!

Развернувшись пролетом ниже, дочь Нестерова показывает отцу сначала один средний палец, а потом и второй. Она выбегает из дома и идет на детскую площадку. Возвращаться домой девушка не хочет, она злится на родителей и не замечает, как на улице темнеет. Уже продрогшая изрядно девушка сидит на качелях. Что-то постит в интернете через телефон. Переписывается с кем-то. Улыбается. Вдруг внезапно чьи-то руки обхватывают ее лицо сзади, приложив ко рту смоченный в чем-то платок. Она отбивается, но вскоре обмякает. Кукольник подхватывает ее на руки и уходит с ней в темноту. Пустые качели еще раскачиваются. Спустя несколько мгновений где-то вдалеке слышно, как заводится мотор.