Я больше не чувствую Карима. Впервые за все время. Словно его нет.

В ушах шумит, тело становится ватным, а сама я погружаюсь в вакуум.

Опускаю взгляд и вижу Карателя на полу. Огромная боевая машина даже не двигается. Присматриваюсь, замечаю небольшое пулевое отверстие во лбу и кровь вокруг головы. Слишком много крови.

Часть меня умирает сейчас. Я даже не могу заставить себя сделать вдох. Просто стою и смотрю, как «альтаировцы» суетятся вокруг тела Карима. Словно падальщики.

«В крайнем случае, утилизируем», — всплывают в мозгу слова отца. Видимо, крайний случай наступил. И спровоцировала его я. Позволила убить Карателя.

— Нет, нет, нет, — повторяю я, заливаясь слезами и срываясь на крики. — Не-ет!

Забывая об осторожности, хочу подбежать к Кариму, но Крестницкий останавливает меня. Хватает за плечи и разворачивает к себе лицом.

— Не волнуйся, доченька, — произносит ласково, но его слова звучат, как проклятие. — Ты обо всем забудешь. Это в целях твоей безопасности! Беременность опасна, последствия могут быть смертельными для тебя. Мы не можем так рисковать. Все хорошо будет!

Чувствую слабый «укус» в шею. Похоже, Крестницкий отвлекал меня, чтобы его люди вкололи транвилизатор.

У меня есть пару минут до того, как «уснет» моя способность. Вместе со мной. Если я не успею выбраться отсюда, то потеряю ребенка. Навсегда.

Паника накатывает волнами, накрывая с головой и не позволяя сделать вдох. Тону в собственной истерике. Но эмоции помогают пробудить энергию. В последний раз бросаю взор на убитого Карима — и боль от потери любимого придает мне сил.

Издаю финальный вопль, дикий, звериный, — и совершаю прыжок.

***

Лихорадочно моргаю, приходя в себя после вспышки света, и не понимаю, где нахожусь. В сумраке не сразу узнаю комнату Карателя. Меня выбросило в момент похищения?

Едва не вскрикиваю, увидев себя же у окна, пытающуюся открыть створки и… сбежать? Отступаю назад, случайно цепляясь за дверцу шкафа. Вторая Анжелика оборачивается на шум, но я быстро скрываюсь во тьме. Она же слишком торопится, чтобы проверять, поэтому тут же возвращается к своему «занятию».

Что происходит? Почему я именно здесь?

Анжелика

Мыслить здраво мешает транквилизатор, который медленно растекается по моим венам, завоевывает разум и тело. Я должна понять, почему меня выбросило именно сюда, да еще и не в свое тело, а параллельно с Анжеликой из этой реальности.

Делаю глубокий вдох, и кислород немного проясняет голову. Внимательно осматриваюсь, изучаю каждую деталь

Взгляд цепляется за кружку на стеклянном столике. И я вспоминаю.

Сейчас я в первой реальности. В той, где Анжелика не имеет способностей. Где она — невинная студентка, похищенная «монстром» Карателем.

Моя цель — помешать самой себе сбежать. И, кажется, я уже делала это раньше…

Бесшумно приближаюсь к столику и беру кружку. Разбиваю ее вздребезги в тот самый момент, когда вторая Анжелика, наконец, распахивает окно. И тут же я скрываюсь в своем темном «убежище».

Уверена, что меня не видно. Ведь не заметила же я себя в прошлый раз, значит, и сейчас все под контролем. Убеждаюсь в своей правоте, когда Анжелика оборачивается, бегло окидывает взглядом комнату — и пожимает плечами. Не желая терять времени, она взбирается на подоконник и, помедлив немного, словно сомневаясь, все же спрыгивает на землю. Она выбрала побег, и я ее понимаю…

Буквально через секунду в комнату заходит Карим. Я ощущаю его присутствие прежде, чем вижу очертания огромной, мускулистой фигуры. Каратель стоит ко мне боком и внимательно смотрит на открытое окно.

Он не суетится, не бросается следом, не нервничает. Конечно, ведь это всего лишь провокация, чтобы пленница продемонстрировала свою способность.

Я должна разозлиться на Карима, но все, что я могу делать сейчас, так это пропускать через себя нашу связь, наслаждаться ею. Потому что однажды я ощутила, каково это, когда она обрывается. И не позволю повториться подобному.

Вжимаюсь в угол между стеной и шкафом, затаив дыхание. Каратель ведь тоже может чувствовать меня. Но нам нельзя встречаться. Здесь и сейчас у него другая Анжелика.

— Сбежала? — забегает следом Пиротехник.

— Конечно! — довольно отзывается Карим, а я невольно усмехаюсь. — Ждем, что вытворит, и возвращаем. Объект Энджел должна проявить себя в стрессовой ситуации.

— Карим, не перегибай только, — взволнованно отзывается Андрей. — Девчонка совсем. Не исключай того, что ты мог ошибиться…

— Да брось, — недовольно отмахивается стальной мужчина. — Я ее не обижу.

Одинокая слезинка стекает по моей щеке. Карим не солгал. Он действительно меня не обидел, несмотря на то, что я натворила. Наоборот, пожертвовал собой…

Хочется немедленно броситься на шею Карателю, обнять его. Но я запрещаю себе идти на поводу эмоций. В этой реальности должна хозяйничать другая Анжелика. Узнать Карателя, поверить ему и… полюбить. Отдать свою невинность и обрести силу.

Ловлю себя на мысли, что ревную. К самой себе.

Выдыхаю с облегчением, когда вспышка забирает «лишнюю» меня из собственного эпизода прошлого.

Но эта реальность не отпускает меня до конца…

Способность выбрасывает меня в рощу возле дома Карателя, при этом сталкивает со второй Анжеликой. И я непреднамеренно сбиваю ее с ног.

Некоторое время мы ошеломленно рассматриваем друг друга, но потом я вспоминаю, что должна сделать.

— Доверься Карателю! — убедительно говорю сама себе.

Хочу продолжить, объяснить, предупредить, но проклятая вспышка резко перебрасывает меня куда-то.

Кровь стучит в ушах, глаза слипаются, а вокруг все плывет. Успеваю осознать, что теперь я нахожусь в постели, однако окружающей обстановки рассмотреть не могу. Транквилизатор побеждает, и я проваливаюсь в пустоту…

***

— Объект Энджел! — пробивается будто сквозь толщу воды. — Анжелика, черт возьми! Что с тобой? — несмотря на грубость, звучит обеспокоенно.

Пытаюсь раскрыть глаза, повернуться, сделать хоть что-нибудь, но виски простреливает резкой болью. Дурацкие транквилизаторы!

— Голова болит, — жалуюсь «невидимке» и не могу сдержать стона.

Чувствую, как чья-то горячая ладонь ложится на мою макушку, гладит по волосам, а следом в меня начинают перетекать потоки энергии, приятной и родной. Становится легче, и я чуть заметно улыбаюсь.

Очень медленно, но все же прихожу в себя. Зрение восстанавливается не сразу, поэтому я часто моргаю, пытаясь привести себя в чувства.