Не так давно он рассказал мне, что однажды участвовал в оргии. Я перебила его и сказала: «Прости, но я не хочу ничего об этом знать». Он не расстроился и уважил мое требование, но теперь этот образ маячит у меня в голове. Постоянно. Преследует меня. Я то и дело воображаю, как это происходило, каким был он, какими были те женщины, и от этого мне тошно – тошно от ревности. Тошно от неуверенности. Тошно от страха. Это пугает меня, заставляет сходить с ума.

Я не боюсь, что он мне изменит или снова будет участвовать в оргии, но опасаюсь, что меня одной будет недостаточно, чтобы удовлетворить его. Не знаю, что делать. Этот образ до сих пор крутится в моих мыслях – как и другие, – но я не уверена, что откровенный разговор с ним (то есть выяснение подробностей, чтобы мое живое воображение могло упиваться ими до состояния ужаса) чему-то поможет. Может быть, будет только хуже.

Что это? Нечто такое, что я со временем, если не травить себе душу, осознаю как естественную часть его здорового сексуального прошлого? Или мне действительно нужно рассказать ему, какие чувства это у меня вызывает, рискуя выставить себя неумной, неуверенной в себе ревнивицей, которая ему не доверяет, а может быть, даже отталкивает его? А если мне действительно надо с ним поговорить, как удержаться и не раздувать буйное пламя, которое уже пылает в моей голове?

Дорогая Преследуемая!

Хм-м-м, давай-ка поглядим… Твой бойфренд:

1) замечательный;

2) весьма умный;

3) добродушный;

4) веселый;

5) обворожительный в постели;

6) любит тебя так же, как и ты его;

7) доверяет тебе;

8) достоин доверия;

9) уважает тебя;

10) заинтересован в интимных разговорах с тобой о своей жизни.

Мне что, придется снять свои шелковые перчатки и отхлестать тебя ими?!

Тебя преследует не сексуальное прошлое твоего бойфренда. Тебя преследуют твои собственные иррациональные, закомплексованные, ревнивые чувства, и если ты не остановишься, то со временем оттолкнешь своего возлюбленного.

Я не хочу быть резкой, дорогая. Я откровенна, потому что искренне хочу помочь тебе и потому что мне ясно, что ты невероятно славная девочка. Знаю, услышать, что проблема в тебе и это чертовски здорово – равносильно пощечине. Признай, что, в конце концов, ты сама – единственный человек, которого можешь изменить.

Так что давай разберем твою манию по косточкам.

Ты пишешь, что рассказ о прошлых сексуальных опытах твоего любовника вызывает у тебя ощущение ревности, неуверенности и опасения, что тебя «будет недостаточно, чтобы удовлетворить его». Ты серьезно? Дело в том, что в любви – особенно в свободной, не стесненной и не связанной обязательствами, любви такого рода, какая существует между тобой и твоим мужчиной, – люди в основном делают то, что они хотят делать. Если бы тебя было недостаточно, чтобы удовлетворить его, ты узнала бы об этом, потому что его не оказалось бы рядом. Тот факт, что он с тобой, означает, что ты ему нравишься. И он не хочет быть со всеми остальными женщинами, которых когда-то знал. Или, по крайней мере, хочет не настолько сильно.

В противоположность тому, в чем тебя пытаются убедить телепрограммы вроде «Холостяка» и голливудская киноиндустрия, романтическая любовь – это не состязательный спорт. У некоторых женщин из тех, которых трахал некогда твой бойфренд, задницы красивее, чем у тебя. Некоторые из них умнее, или забавнее, или великодушнее, или испорченнее тебя. В этом нет ничего страшного. Тебе с этими женщинами силой не мериться. Ты бежишь собственную дистанцию. Мы ловим или не ловим кайф от людей без оглядки на сравнительную таблицу измерений тела, интеллектуальных достижений и особенностей личности. Мы ловим кайф от людей, потому что он от них исходит. Этот парень – твой любовник, мой встревоженный маленький персик? Он точно кайфует от тебя!

Не испорти это только потому, что в какой-то момент времени он кайфовал и от других женщин. Конечно, у тебя будет появляться щемящее чувство внутри, когда ты подумаешь о том, как эти женщины терлись о твоего мужчину! Я в курсе. Я знаю, каково это. Не так давно я что-то убирала у себя дома в подвале и нашла там конверт, адресованный мистеру Лапочке. И когда я взяла его в руки, из него выпало семь тысяч крошечных кусочков глянцевой бумаги, которые, если собрать их вместе, складывались в фотографию. Это была женщина, с которой мистер Лапочка занимался сексом до меня. И это была не просто обычная женщина, а невероятно пластичная танцовщица, исполнительница современных танцев. Ее тело было таким упругим, тугим и дьявольски похожим на скрипку, что я по сравнению с ней вполне могла бы сойти за Пилсбери Дафбоя[21]. И эти семь тысяч кусочков не были результатом того, что мистер Лапочка порвал эту фотографию, потому что не хотел больше видеть изображение последней женщины, с которой занимался сексом до меня. Нет! Это был любовный паззл, который она для него сделала, – я знаю это, потому что прочла вложенную в конверт открытку, текст которой в сущности сводился к следующему: Приди и возьми меня, Тигр!

Так что я стояла там, в подвале, и складывала эти семь тысяч кусочков, пока не появилась она – скульптурная и ослепительная – во всей своей не-лапочкинской красе.

Такое ощущение, что кто-то пырнул меня ножом в живот.

Но не более того. К тому времени, как я собрала все семь тысяч кусочков и вернула их на законное место в конверте, от этого ощущения остался лишь легкий тычок. Позже в тот день я пошла на прогулку с мистером Лапочкой и рассказала ему о своей находке. Мы немного над этим посмеялись, и хотя я уже знала историю женщины, разрезанной на семь тысяч маленьких кусочков, все равно стала расспрашивать о ней – что его к ней влекло, чем они вместе занимались и почему он проделывал с ней то, что он делал. К тому времени, как мы закончили этот разговор, я больше ничего болезненного внутри не ощущала. Чувствовала только, что стала еще ближе к нему.

У меня возникло такое чувство, потому что мы и были ближе. Не потому что я стала глубже понимать женщину, по сравнению с которой я выгляжу как Пилсбери Дафбой, но потому, что я стала лучше понимать внутреннее святилище мистера Лапочки. Угольки ревности, которые тлеют в тебе, Преследуемая, разгораются, когда твой мужчина пытается поделиться с тобой историями о своем сексуальном прошлом, и не дают тебе сближаться с ним. Те женщины, которых твой любовник знал, и любил, и трахал и с которыми устраивал оргии до тебя, – это кусочки его жизни. Он готов рассказывать тебе о них, потому что хочет углубить свои отношения с тобой, поведать о себе то, чем не делится со многими другими.

Это называется близостью. Интимностью. Это называется – блин, ДА! Когда люди поступают таким образом, это – честь. И когда люди, которые поступают с нами таким образом, одновременно оказываются партнерами в любви, это служит пропуском на орбиту, где есть место только для двоих.