них устроили каток с горками в охраняемом Таврическом саду. В результате каток Таврического сада стал местом неформального знакомства и общения молодых великих князей с их ровесниками».

Уже упомянутый князь В.П. Мещерский вспоминал, что «в те годы главною сценою для знакомств и для сношений бывали зимние катанья на коньках в Таврическом саду, введенные в моду покойным цесаревичем. Буквально весь бомонд катался на коньках, чтобы ежедневно бывать от 2 до 4 часов на Таврическом катке в обществе великих князей. Другой, более оживленной сцены для знакомств великих князей в то время не было».

Действительно, как отмечает Игорь Зимин, в дневниковых записках воспитателей великих князей можно встретить множество упоминаний о визитах их воспитанников на каток Таврического сада: «Поехали в Таврический сад. Там, на катке, было много посетителей…»; «.отправились в Таврический сад. Туда приезжал государь с великой княжной Марией Александровной, великий князь Константин Николаевич, и было много других посетителей. Великие князья очень весело провели время и с сожалением расстались с горами в четыре часа».

«Поскольку Таврический дворец и сад входили в число дворцовых зданий, то они соответствующим образом охранялись и публику на каток пускали только по специальным билетам, – отмечает Игорь Зимин. – Билеты выдавались на один сезон Канцелярией Министерства Императорского двора. Поскольку на катке собирался весь столичный бомонд, то его посещали не только молодежь, но и почтенные отцы семейств. Дело в том, что на катке не только отдыхали, но и обсуждали деловые вопросы в неформальной обстановке, а молодежь завязывала знакомства и флиртовала».

«Примечательно, что к концу XIX в. сложилась определенная традиция, когда считалось приличным знакомиться и флиртовать не только на великосветских балах, но и на катке Таврического сада, – констатирует Игорь Зимин. – Однако жизнь неизбежно вносила свои коррективы и в зимние забавы. Политический терроризм постоянно сужал „свободную территорию” для членов императорской семьи. И постепенно их поездки на каток Таврического сада прекратились. Однако привычка к этой зимней забаве уже сформировалась. Поэтому после расширения сада Аничкова дворца лед стали заливать там. Устраивали каток и на льду озер Гатчинского парка. Именно там учился кататься на коньках будущий Николай II».

Развлечение «бомонда»

По некоторым сведениям, в 1860 г. в Петербурге появились катки на льду Невы – у Тучкова моста и напротив Морского кадетского корпуса на Васильевском острове. Правда, эти два катка предназначались не для катания на коньках, а для зимних игр, в том числе популярной тогда игры, именовавшейся «клюшки с мячом». Игра напоминала хоккей, но отличалась от него тем, что мяч не забивали в ворота, которых на поле просто не было, а перебрасывали через высокий барьер. Кроме этой игры популярностью на катках пользовались прыжки на коньках в длину – через две метлы, уложенные на льду на определенном расстоянии друг от друга. Однако довольно скоро устроители катков на льду Невы поняли, что гораздо выгоднее заниматься не играми, а пускать всех желающих кататься на коньках.

Почтовая открытка начала XX в.

Особенно много публики привлекал каток у Морского кадетского корпуса. На набережной Невы собиралась обычно толпа зевак: для них это необычное зрелище казалось чуть ли не театральным представлением, тем более что в праздничные дни на катке играли военные оркестры. Кстати, на обоих катках существовали раздевалки, представлявшие собой аляповатые деревянные бараки, обогревавшиеся «немилосердно» дымящимися печами.

Еще один каток появился на Неве напротив 12-й линии Васильевского острова (чуть позже он переехал к Английской набережной). Его устроили барон Фелейзен и английские негоцианты Андерсен и Вишау, а сам каток петербуржцы прозвали «английским» (он просуществовал до 1874 г.). Каток предназначался только для катания на коньках (спортивные игры на нем воспрещались), причем исключительно для самой избранной публики. Сюда впервые стали допускать дам из «великого света», но и то не всех: требовалась рекомендация двух дам – членов совета «английского общества».

Для удобства посетителей с набережной Невы на английский каток вела крытая галерея. В подражание театрам, на противоположной стороне катка устроили «царскую ложу», по бокам которой поставили традиционное русское украшение – чучела медведей. Кроме того, для посетителей построили специальное большое помещение со всеми необходимыми удобствами для хранения коньков и комнатами для переодевания.

«Мода катания на коньках с необыкновенной быстротой охватила высшие слои общества, – отмечает петербургский исследователь Ростислав Николаев. – Английский каток стал самым любимым местом встреч представителей петербургского бомонда. Не чурались его и члены царской фамилии. Огромную роль в увеселительной жизни петербургского бомонда играли проводимые на катке балы, отличавшиеся блеском и роскошью. На балах публику развлекали оркестры, исполнявшие классические и народные произведения».

Красивую картину представляли собой костюмы катавшихся дам и господ. Дамы, как правило, были в богатых черных или цветных бархатных шубках, отделанных мехом соболя. Господа катались в элегантных бархатных венгерках и жакетах.

Кстати, вскоре после открытия английского катка в Петербург пожаловал знаменитый в ту пору американский конькобежец Джексон Гайнс. Он продемонстрировал катание на невиданных до тех пор в России коньках, привинчивавшихся к подошвам обуви и получивших с тех пор название «американских».

Любимый Юсупов сад

В 1864 г. каток появился в Юсуповом саду на Садовой улице. Это место отдавалось городом на зимние сезоны в аренду С.-Петербургскому Речному яхт-клубу для устройства катка. В 1877 г. каток перешел в ведение кружка любителей конькобежного спорта, который образовался из числа постоянных посетителей яхт-клубного катка. Среди учредителей этого кружка были основатель известного в столице «Картографического заведения» А.А. Ильин, архитекторы А.К. Бруни и И.А. Кавос, владелец Орлинского завода химического стекла Н.Е. Ритинг и приват-доцент Петербургского университета В.И. Срезневский.

Последний стал бессменным председателем кружка, получившего название «С.-Петербургское общество любителей бега на коньках», являлся большим энтузиастом конькобежного спорта и фигурного катания. Кроме того, он играл большую роль в спортивной жизни Петербурга в целом. Он был не только хорошим педагогом, но и талантливым организатором. После службы в университете он занимал должность директора Александрийского женского профессионального училища, которую совмещал с активной деятельностью в фотографическом отделе Русского технического общества.

В 1910-х гг. Срезневский являлся председателем Российского Олимпийского комитета, а перед самой революцией – помощником главнонаблюдающего за физическим развитием населения Российской империи генерала Воейкова. При новой власти Срезневскому удалось приспособиться к реалиям жизни, правда, от спортивной деятельности он отошел – уж слишком расходились его взгляды на спорт с «пролетарской классовой линией в деле физической подготовки трудящихся». В советское время он работал по своей специальности – научным сотрудником Ленинградского института кинематографии.