– Да. Конечно, иду.

– Нам понадобятся новые серверные мощности. – Щебечет Диана, пока мы идем в сторону общего офиса. – Никто не предполагал, что сайт обретет такую популярность в такой короткий срок!

– Это радует. – Говорю я.

– Что с вами? – Она оглядывается на меня.

Ее улыбка, ее ласковый взгляд, поворот головы, легкая походка – мне хочется запечатлеть все это в памяти, точно на фотопленке.

– Все хорошо. Просто устал.

– Конечно! Вы опять морите себя голодом! – Ее глаза сияют, наполняя меня светом, теплом и силой. – Сейчас принесу вам бутерброд.

Мы входим в холл, куда сотрудники уже притащили диван и столы, и попадаем в атмосферу шума, веселья и суеты.

– А вот и виновник торжества! – Приветствует нас Алла.

Один из сотрудников открывает шампанское. Бум! Игристое льется на пол, а затем в бокалы. Сотрудники шумят, смеются, и каждый норовит дотронуться до меня. И все что-то наперебой говорят, кричат, поздравляют. Фотограф делает снимки.

– Твой бутерброд. – Дождавшись своей очереди, чтобы подойти ко мне, говорит Диана.

– Спасибо. – Отвечаю я по-русски.

Бокал дрожит в моих пальцах, и виной тому не слабость, не болезнь, и не страх, а появившееся из ниоткуда и растущее желание изменить свою жизнь. Или то, что от нее осталось.

Может быть, у меня в запасе полгода, может, чуть больше. И я не хочу, чтобы Хмельницкая была сиделкой, если я решу провести это время с ней. Не хочу. Потому, что люблю.

Диана

Сегодня пахнет весной. Отчетливо пахнет талым снегом, солнцем, теплым ветром и просыпающейся природой.

Закалывая волосы перед зеркалом, я прокручиваю в голове вчерашний вечер. Импровизированный фуршет, взгляды Карла, его слова, его усталость, которую он скрыл бы от кого угодно, только не от меня. Я не знаю, есть ли у него кто-то, но уверена, что он в любом случае сделает правильный выбор. Если у нас есть хоть малейший шанс.

Или, если его тревожит что-то другое, уверена, что помогу ему справиться.

Каждый новый день для нас как шаг навстречу друг другу.

Мы словно понемногу сокращаем расстояние между нами. Становимся ближе, и все лучше понимаем друг друга. Сейчас я ощущаю себя на пороге чего-то важного: места для движения вперед уже не так много, осталось только прикоснуться, и…

Я улыбаюсь, представляя, что уже через час увижу его. За ночь мне пришло столько идей по развитию модного блока сайта, что, боюсь, у Карла челюсть отпадет, когда я все это на него вывалю. Секретарь из меня, конечно, никудышный. Но что касается всего остального, Хмельницкая – ценнейший сотрудник!

Улыбаясь собственным мыслям, я сажусь в такси. А далее проклятая пробка на проспекте, долгое ожидание, нервы, и вот я спешу вдоль по улице, понимая, что нещадно опаздываю, и мне придется опять выслушивать недовольства босса. По пути перехватываю кофе в кофейне и, запыхавшись, вбегаю в здание бизнес-центра.

– Доброе утро! – Охранникам.

Лифт, коридор, приемная.

Я застываю от удивления, не застав босса на рабочем месте. Бросаю взгляд на часы. Карл должен был прийти еще полчаса назад. Наверное, решил прогуляться до кабинета Барракуды. При этом отмечаю, что на столе нет его ежедневника и лэптопа.

Это странно.

Оставив стакан с кофе на своем столе, я спешу в общий офис. Пусто. Из конференц-зала слышатся голоса. Иду на них и вижу, что все собрались там. Дергаю дверь и вхожу.

– Нашедшие себя в этих списках могут получить расчет в отделе кадров уже сегодня. – Слышится скорбный голос Барракуды. – Спасибо, что были частью «Manner» все эти годы.

Толпа расступается, и мы с ней сталкиваемся взглядами.

– Бедная. – Шепчет кто-то справа.

– Не повезло. – Слева.

– Хмельницкая, ты опоздала. – Вздыхает Алла Денисовна.

Я выхватываю из толпы сочувствующие взгляды подруг и, все еще ничего не понимая, возвращаю глаза на начальницу.

– Не удивительно, что он решил ее уволить! – Усмехается Жанна.

– Попрошу вас! – Рявкает на нее Барракуда.

Мой взгляд падает на листы, лежащие на столе перед ней. Мое дыхание слабеет. «Что все это значит?», «А где Карл?» – не дают покоя мысли.

– Он что, не предупредил, что увольняет тебя? – Никак не унимается Жанна. – Плохо ублажала босса!

– Да заткнись ты! – Накидываются на нее одновременно Катя и Алиса.

До меня все их голоса доносятся как сквозь вату.

– Хмельницкая! – Зовет меня Алла Денисовна.

Но я не слышу ее.

Я просто пячусь к двери, а затем убегаю из конференц-зала, из офиса, из здания, подальше от всей этой нелепицы.

Он не мог со мной так поступить! Просто не мог!

Чушь какая-то!

Я бреду по улицам, не разбирая дороги. В кармане надрывается телефон. Сев на лавочку, проверяю входящие: Катя, Алиса, Люба. И у меня кружится голова.

Я просто ничего не понимаю. Ничего.

«Почему? За что? Он что, не мог сказать мне это в глаза?»

Не знаю, сколько проходит времени прежде, чем я немного прихожу в себя. Выпиваю две чашки кофе в какой-то забегаловке, интересуюсь у официанта, куда меня занесло. Соображаю, как теперь выбраться из этой дыры, а потом выхожу и снова просто иду вперед. Каждый вдох дается мне с невероятным усилием, а каждый выдох отбирает силы.

Наконец, я обнаруживаю себя стоящей у входа в отель. Долго смотрю на окна и только потом вхожу. Поднимаюсь на третий этаж и останавливаюсь у номера триста двенадцать. Делаю рваный вдох и решительно стучу в дверь.

Карл

– Почему? – Спрашивает она, едва я отворяю дверь.

Мне кажется, что я уже умер.

Диана стоит на пороге моего номера – взъерошенная, смятенная, нервная. Ее сознание словно блуждает, а пытливый взгляд устремлен прямо на меня. Поверить не могу, что вижу ее перед собой. Я отложил разговор с ней на момент возвращения в страну, хотел, чтобы она остыла, чтобы была готова выслушать меня.

А теперь Диана стоит передо мной, и я гляжу в ее бездонные темные глаза, и дверь в моем сердце, которую я запер на сто замков, распахивается настежь.

– Почему?! – Повторяет Диана. – Просто ответь, почему?!

Я делаю шаг назад, и Хмельницкая входит. В несколько шагов пересекает номер и ждет, когда я закрою дверь.

– Привет, – сделав это, произношу я.

– По-русски! – Вдруг требует она. – Говори на чертовом русском, понял?!