— Похоже, что Вебер почувствовала опасность и успела спрятать свое сокровище.

— Значит, она увидела убийцу, — шепнула Диана.

— Возможно. А может быть, всегда прятала ноты туда, когда приходила на работу, — задумчиво произнес Суржиков. — У нее, скорее всего, была самая настоящая паранойя, она боялась, что ее богатство похитят.

Диана возразила:

— У Виолетты Генриховны был ясный ум до конца жизни, а за ее сокровищем действительно гонялись, так что никакая это не паранойя!

— Допустим, — пробормотал Суржиков. — Но ведь она боялась и соседей, как уверяют Кукушкины.

— Вот именно, — воскликнула Диана. — Кстати, я забыла вам сказать — Эмилия Бобрышева встречалась с сыном Кукушкиной!

— То, что они были знакомы с Вебер, вы мне тоже не рассказывали, — подхватил Суржиков.

Диана нахмурилась:

— Я об этом недавно узнала. Оказывается, Эмилия брала уроки вокала у Виолетты Генриховны.

— Вот как? — заинтересовался Суржиков. — Я же говорю, что вы знаете гораздо больше, чем мне говорите. Так что же у нас получается, — продолжил он. — Уточнить, как это произошло, нам уже, похоже, не удастся, но факт связи между этими двумя женщинами налицо.

— Не только, — заметила Диана. — Получается, и семья Кукушкиных тоже каким-то образом участвовала в этом деле.

Вдруг за дверью раздался шум, как будто что-то упало. Диана выскочила из кабинета. Со стены рухнул щит с детскими рисунками, а в конце коридора она успела заметить, как улепетывает со всех ног билетерша Кукушкина. Проводив ее сердитым взглядом, Диана вызвала художников, и они забрали щит в мастерскую.

— Вот даже щит не выдержал любопытства Кукушкиной, — раздраженно попыталась сострить Диана.

— Вы думаете, она нас слышала? — вздохнул Суржиков.

— Не знаю, — буркнула Диана, — вроде бы мы разговаривали довольно тихо, но подслушать она пыталась.

— Почему вы мне не сказали о Кукушкиных раньше? — накинулся на нее следователь.

Недоуменно пожав плечами, Диана ответила:

— Я не думала, что это так важно. Решила, что Кукушкиной просто не нравилось, что Эмилия встречалась с ее сыном. Хотя раньше она очень хорошо общалась с Эмилией. Непонятно, почему ни Кукушкина, ни ее сын ничего не сказали вам о ней.

— Это как раз понятно, девушка убита, да еще так же, как музыкантша, мало ли, вдруг на Кукушкина подумают, вот они и молчали.

— Может, и то, что Вебер и Бобрышеву убили тоже, нормально? — оскорбилась Диана.

— Вот это ненормально, поэтому я и веду расследование. И мне не дает покоя тот незнакомец на мосту, который якобы напал на Эмилию.

Диана кивнула и задумчиво проговорила:

— А у меня другой вопрос. Зачем Кукушкина работает?

Суржиков нахмурился:

— Не понял, а почему ей не работать?

— Зарплата в кинотеатре небольшая, а вы же видели, как хорошо они живут, — объяснила Диана. — Не думаю, что сын Кукушкиной зарабатывает большие деньги, а с Эмилией их видели в дорогом ресторане. Откуда у него на это деньги?

Следователь задумался.

— Вопрос хороший, надо над ним поработать.

— Заодно проработайте и вопрос с нападением.

— Если я вас правильно понял, то вы считаете, что преступник — Вячеслав Кукушкин? А при чем здесь, по вашему мнению, струна, которой он душил жертв? К тому же он ведь спортсмен, а не музыкант, вы думаете, он знал о «Реквиеме»?

— А вы вообще говорили, что всех убивает маньяк, а «Реквием» ни при чем! — обиделась Диана.

На столе опять ожил телефон. Снова звонил Фарятьев:

— Вы не забыли про меня, Дианочка?

Покосившись на следователя, Диана проворковала:

— Нет, Игорь Алексеевич, но сегодня я рояль вам отдать не могу. Давайте лучше завтра с утра созвонимся.

Утром Егора Суржикова вызвал к себе начальник Громов Иван Савельич и стал расспрашивать, как движется дело с поиском маньяка-скрипача, как они прозвали убийцу с набережной.

— Как вышло, что, после того как он на глазах наших сотрудников напал на девушку, вы не смогли его задержать? — строго спросил Громов.

— Он ушел дворами, — пробормотал Суржиков, — местность хорошо знает. А ребята в первую очередь девушку спасали.

— Вот что, Егор, поторопились мы тебе дать самостоятельное дело, придется назначить тебе руководителя, — хмуро проговорил Громов. — А то никаких результатов!

— Дайте мне, пожалуйста, еще недельку, — взмолился Суржиков, — а первые результаты представлю завтра, у меня уже есть подозреваемый!

Подумав, Громов дал срок еще неделю.

— Но если за это время произойдет очередное убийство — пеняй на себя.

Понурившись, Суржиков покинул кабинет начальника и направился к себе.

У дверей кабинета его ждал мужчина лет тридцати, в рабочей спецовке. Увидев следователя, он вскочил.

— Вы Егор Иванович Суржиков?

— Да.

— Значит, я к вам.

Суржиков пригласил его войти.

— Нам в ЖЭКе сказали, что, если кто знает что-нибудь про старушку из тридцать седьмой квартиры в доме семнадцать, нужно вам рассказать…

Суржиков с трудом сдержал довольный возглас и принял серьезный вид.

— И что вам известно? Вы кто?

— Я электрик Дмитрий Сушков. Так вот, я в тот день на заявке был этажом выше, в сорок первой квартире. Спускаюсь, слышу — мужик ругается со старухой из тридцать седьмой. Требовал он что-то, а она ему говорит: «Не ожидала, Игорек, что вы такой непорядочный». Я, когда мимо проходил, взял и поздоровался, мужик вздрогнул, повернулся, а она юркнула в квартиру и закрылась.

— И что дальше было?

— А дальше мужик этот побежал во двор, а когда я спустился, он уже уехал.

— Он на машине был?

— Ну да, на синих «Жигулях», но номер я не запомнил.

— Мужика описать сможешь?

— Могу: видный такой, на вид лет сорок пять, представительный.

— Узнаешь, если увидишь?

— Конечно, у меня память отличная! — широко улыбнулся электрик, сверкнув золотым зубом.

Следователь набрал номер телефона Дианы Арсеньевой. Она сразу взяла трубку.

— Суржиков беспокоит. К вам в кинотеатр Фарятьев за роялем сегодня приехать должен?

— Да, обещал скоро быть.

— Отлично, мы сейчас подъедем, — сообщил он и положил трубку.

Диана с недоумением смотрела на телефон. Что опять нужно этому следователю?