Сальери был занят, слуга просил подождать, и Зюсмайер нетерпеливо расхаживал по комнате.

Ждать ему пришлось не менее получаса, но наконец золоченая дверь открылась, Зюсмайер нетерпеливо бросился туда и почти столкнулся с бароном Ван Свитеном.

От неожиданности барон Свитен попятился и, увидев Зюсмайера, с ужасом выкатил глаза.

Франц Ксавер не понял, что его так испугало, и, в свою очередь, с опаской взглянул на него.

Они раскланялись, и Ван Свитен ушел, а Зюсмайер проскользнул в кабинет бывшего учителя.

Сальери был в дурном расположении духа, но, увидев Зюсмайера, улыбнулся:

— Рад тебя видеть, мой друг, какие новости?

— Сегодня у Моцарта были доктора и сказали, что ему недолго осталось… — И он рассказал о прогнозе врачей.

Сальери улыбнулся еще шире, но тут же погасил улыбку и с притворной жалостью покачал головой:

— Какая потеря для мира музыки! Гениальный композитор, никто не может сравниться с ним. Ах, какая будет утрата!

— Да он всем мешает, — недовольно хмыкнул Зюсмайер, — даже собственной женушке. Она мечтает от него избавиться…

— Вот видишь, как сложилась его судьба, — лицемерно вздохнул Сальери. — Ни один человек не пожалеет, если он умрет, до чего же жестоки люди! Это все, что ты мне хотел сказать?

— Еще он постоянно болтает, что его отравили, — хмуро заметил Зюсмайер.

— И называет имя этого злодея? — с интересом спросил Сальери.

— Нет. И доктор говорит, что на отравление болезнь не похожа.

— Ах, бедный Вольфганг, — вздохнул придворный музыкант. — Ты мне в прошлый раз рассказал, что он мечтал создать общество «Гротт», подобие масонской ложи…

— Да, он говорил жене…

— Ты должен узнать все поподробнее, и, может быть, у него бумаги какие крамольные есть… Император должен знать, что происходит в его стране.

— Конечно, я постараюсь, — ответил Зюсмайер. — Только вы уж меня не забудьте, вы обещали мне должность капельмейстера…

Сальери ласково похлопал верного ученика по плечу.

— Разве я тебя когда-нибудь обманывал, Франц? Ты обязательно станешь капельмейстером, только надо это заработать, мой друг, должность важная…

Суржиков не стал вызывать к себе Вячеслава Кукушкина, а сразу отправился к нему домой.

Кукушкин встретил следователя настороженно.

— Чем обязан?

— Мы нашли мужчину, которого вы видели на лестнице с Вебер.

Кукушкин пригласил Суржикова в большую комнату.

Взглянув на пол, Суржиков заметил, что что-то изменилось.

— А где ваш прекрасный ковер? — вспомнил он.

Скривившись, Кукушкин отвел глаза в сторону.

— Ковер? В химчистку отвезли.

Он предложил гостю присесть, сел напротив, сцепил перед собой пальцы и выжидательно уставился на следователя.

— И кто же угрожал Виолетте Генриховне?

— Это ее бывший коллега по работе.

Кукушкин издал удивленный возглас.

— И что он от нее хотел?

— Его интересовали старинные ноты.

— Ноты? — разочарованно выдохнул Вячеслав. — Так он же говорил про какие-то ценности?

— Старинные ноты для кого-то тоже ценность, — вздохнул Суржиков. — В музыкальном мире.

Вячеслав поскучнел.

— Дорогие, что ли?

— Их ценность не в стоимости, а в важности для музыкантов.

— Зачем же он ей угрожал?

— Он утверждает, что не угрожал, а несколько раздраженно разговаривал.

— Он либо врет, либо это был другой мужчина, — уперся Кукушкин. — Я точно слышал, как этот тип угрожал Вебер. Хотя, собственно говоря, мне все равно. Я просто посчитал своим долгом сообщить вам об этом.

— Вы все правильно сделали, — улыбнулся Суржиков. — А теперь мне нужна ваша помощь. Мы на днях вызовем вас, чтобы вы послушали голос того мужчины и сказали, похож он на голос, что вы слышали на площадке, или нет…

Кукушкин встрепенулся:

— Я согласен, вызывайте.

Суржиков встал. С облегчением вздохнув, хозяин тоже поднялся на ноги.

— А ваша мама на работе? — поинтересовался следователь.

— Да, в кинотеатре.

— В таком возрасте ей, наверное, тяжело работать?

Кукушкин нахохлился и с досадой бросил:

— Я ей все время говорю: увольняйся, а она не хочет.

— Наверное, денег не хватает?

— Всего ей хватает! Дома сидеть не хочет, — усмехнулся Вячеслав.

Как только Суржиков появился на работе, его тут же вызвал к себе Громов. Начальник вновь был недоволен, хмуро кивнул на стул напротив, молодой следователь вздохнул и присел на краешек.

— Докладывайте!

— Во-первых, найден человек, который угрожал Вебер, — это ее бывший коллега, заместитель директора консерватории Фарятьев Игорь Алексеевич.

Громов нетерпеливо перебил его:

— И что это дало? Он признался в убийстве?

— Нет, Фарятьев утверждает, что Вебер обещала отдать ему старинные ноты. Но у него не было повода ее убивать.

— Те самые ноты, что вы нашли в рояле? — сурово спросил Громов. — Почему не доложил мне сразу? Где они сейчас?

— Отдал на экспертизу. Вдруг на папке чьи-нибудь отпечатки обнаружатся.

— Так что, это и вправду подлинник Моцарта? — с любопытством спросил Громов.

— Пока специалисты изучают. Вполне может быть, — робко улыбнулся Суржиков. — И я уверен, что Вебер убили из-за этих нот.

— Не исключено, — буркнул Громов. — А почему вы не открыли крышку рояля, когда осматривали место преступления?

— Так не до того было. Зрителей пока опросили, пока на квартиру убитой съездили. Про рояль никто и подумать не мог.

— Плохо! Следователь должен думать обо всем! А что по делу Бобрышевой?

— Удалось выяснить, что Бобрышева встречалась с соседом убитой Вебер — Вячеславом Кукушкиным, инструктором по плаванию, и что она брала у Вебер уроки по пению.

— Значит, Бобрышева тоже могла знать про ноты Моцарта?

Суржиков печально вздохнул.

— Вероятно, но теперь ее уже не вызовешь на допрос, — философски произнес он и, заметив недовольный взгляд Громова, быстро добавил: — Сейчас я прорабатываю этого Кукушкина, с которым Эмилия встречалась. Скользкий тип. Планирую съездить к нему на работу. Поговорить с коллегами.