– Может, не стоит так остро реагировать наситуацию, – улыбнулась я, – вполне вероятно, что Розе Михайловнепросто хочется жить в доме, построенном в начале двадцатого века. Многие из«новых русских» стесняются своего рабоче-крестьянского происхождения, ониспециально приобретают апартаменты в старых домах, а потом рассказывают всем,что живут в квартире предков.

– Быдло, – фыркнула Лена, – и Розаточь-в-точь такая, тут вы в цель попали! Только никогда ей в этой квартире нежить. Знаете, почему я вас позвала?

– Пока нет.

– Заплачу вам хорошую сумму. Сколько Роза пообещала, вслучае если вы найдете Машу?

– Вообще-то такую информацию не принято разглашать.

– Ладно, – махнула рукой Лена, – храните своютайну хоть до смерти. Я могу дать вам три тысячи, долларов, разумеется.

– За какую услугу?

– Скажете Розе, что Маша умерла. А на самом деле нестанете разыскивать девочку.

– Вы знаете, где она?

– Нет, конечно. Только предполагаю.

– Назовите мне адрес.

– Еще чего! Чтобы Лизка в могиле перевернулась! –возмутилась Лена. – И потом, скорей всего, я ошибаюсь.

– Вашей подруге, наверное, станет спокойней на томсвете, если она узнает, что Машенька не по посторонним людям мается, апроживает с родной бабушкой.

Лена хлопнула кулаком по столу. Маленькие кофейные чашечкиподпрыгнули на блюдечках.

– Да вы ничего не знаете! – в сердцах воскликнулаона.

– О чем? – растерялась я.

– Обо всем, – не успокаивалась Лена, – ладно,сейчас кой-что вам расскажу, а потом подумаем, как заставить Розку поверить вто, что Маша умерла. И вы мне должны будете помочь. Может, нам снять на фоточью-нибудь могилу, поставить там крестик с надписью: «Маша Попова» – и показатьРозке? Пусть думает, что внучка скончалась от… от… от дифтерита. Говорят, этожуткая болезнь, от нее до сих пор дети погибают.

– Господи, какой вы ужас говорите! Подобные вещи дажестрашно произносить.

– Вы меня послушайте, – рявкнула Лена, – апотом уж решайте, где настоящий ужас!

Я стала вертеть в руках хрупкую, похожую на наперстокчашечку, а Лена с жаром принялась за рассказ.

Розу она в свое время часто видела у бабушки. Но портнихасовершенно не интересовала Лену. Девочке одежду не шили. Впрочем, нет, вмладших классах Лена изображала на каждый Новый год снежинку. Карнавальныекостюмы в те времена не продавались, и Роза мастерила белые платьица, обильнообсыпанные блестящими стразами, но, когда Лена перешла в пятый класс,необходимость в таких нарядах отпала.

Чем старше становилась Лена, тем большую антипатию испытывалак портнихе. Роза казалась ей неискренней, слишком улыбчивой и до приторностивежливой. Было видно, что она изо всех сил старается понравиться не толькохозяевам, но и прислуге. Портниха демонстративно смеялась над глупымианекдотами, которые обожал рассказывать шофер Марковых, и бесплатно кроилаплатья для их домработницы.

Однажды она привела с собой девочку, ровесницу Лены, исказала:

– Знакомься, Леночка, это моя дочь Лиза, ей хочется стобой дружить!

– А мне с ней нет, – ответила Лена и ушла к себе.

Но уже через пару мгновений девочке стало стыдно, и онапошла к бабушке.

Роза ползала на коленях, подшивая подол нового платья. Лизатихо сидела в углу.

– У тебя есть кукольный дом? – спросила Лена.

– Нет, – робко ответила та.

– Пошли, мой покажу, – предложила Леночка.

С тех пор Роза стала каждый раз приводить с собой дочку.Нельзя сказать, что девочки испытывали огромную радость от общения друг сдругом, но играли вместе без скандалов и рева.

Потом бабушка скончалась, и Роза с Лизой исчезли из жизниЛены.

Пролетели годы, Леночка поступила в институт. Как-то в концесентября к ней подошла тоненькая девочка и спросила:

– Ты меня помнишь? Я Лиза Марченко. Моя мама, РозаМихайловна, работала у вас портнихой. Сразу тебя узнала, хоть и не один годпрошел.

На Лену мигом нахлынули воспоминания о счастливом детстве, отех днях, когда были живы ее родители и бабушка, о беззаботном, благополучном,сытом времени, когда не приходилось думать о том, как заработать себе на кусокхлеба. Воспоминания эти были такими горько-сладкими, что Леночка, не сумевсдержать порыва, бросилась к Лизе на шею.

Отношения возобновились, более того, они стали крепкими,доверительными, очень близкими. И скоро Лена поняла: Лизе живется дома совсемне весело. Честно говоря, Леночка никак не могла взять в толк, ну зачем РозаМихайловна произвела на свет троих детей. Ни Лиза, ни Нина, ни Сережасовершенно не интересовали мать. Бывшая швея теперь рулила серьезным бизнесом.Дело отнимало у нее все время, домашние заботы были возложены на бабушку СиренуЛьвовну.

Лене было не слишком приятно видеть Розу. Только неподумайте, что бывшая бабушкина портниха принимала внучку своей заказчицы скривым лицом. Совсем напротив. Роза Михайловна была сама любезность. Она ахалаи охала, узнав, сколько испытаний выпало на долю Леночки, ставшей в юномвозрасте круглой сиротой. Роза с выражением самого полного сочувствия на лицепредложила ей сшить совершенно бесплатно, в качестве, так сказать, гуманитарнойпомощи, пару юбочек. Но чем приветливее улыбалась удачливая портниха, тем яснеестановилось Лене: Роза просто радуется тому, что внучка бывшей заказчицы сейчаспод конем. Наверное, Роза Михайловна чувствовала себя униженной, ползая сбулавками в зубах перед дамами, шившими вечерние наряды. Вот поэтому сейчас онаи пытается показать Лене ее место.

По счастью, Роза Михайловна нечасто приходила домой раньшеполуночи, и Лена благополучно избегала встреч с ней. Вот Сирена Львовна быладругой. Леночка никогда не чувствовала себя около нее униженной.

Потом с Леной случилась неприятность. Студенты поручили ейкупить подарок к юбилею ректора института. Купюры собирали со всех групп, и врезультате в руках у первокурсницы Марковой оказалась огромная сумма – тысячадолларов.

– Ступай в ГУМ, – посоветовали ейоднокашники, – и возьми там дорогую авторучку.

Леночка отправилась выполнять поручение, выбрала необходимуювещь, подошла к кассе, стала рыться в сумочке и поняла, что ее обворовали.