Розал довольно улыбнулся. Дядя Рок всегда ему проигрывал. В свободной руке мальчика вспыхнуло изумрудное пламя, уплотнилось в шар. Поиграв им немного, он впитал тот обратно в ладонь. Этот сгусток магии дал отец совсем недавно. Весь в пылу погони за обнаруженным приспешником Гастинга Арже, он выхватил из толпы его, неприметного мальчишку, и щедро одарив, приказал отнести «знак» в таверну «Знать» и передать мужчине, чья внешность сразу покажется странной.

Самое глупое описание Прядильщика, какое Розал слышал. Он и представить не мог, что образное мышление отца настолько хромало в относительно молодые годы. На его памяти тот всегда был собран, целеустремлён и чётко сыпал понятиями.

«Или теневая зацикленность так меняет людей?» — мальчик качнул головой, решив очищаться в обители Амун раз в месяц, а не в три, как предписано по уставу. Словить проблему на голову и отупеть ему отнюдь не хотелось.

Прядильщик послушно шёл рядом. Подчинённый силе, подчинённый обстоятельствам. Двигался внутри временного кармана, созданного специально для попавших сюда людей. Этот карман не был смещением времени в подлинном смысле слова, в нём таился совсем другой смысл и вкладывалось другое содержание. И он был сформирован намного раньше, чем старшие в него попали.

Сейчас у Розала было две задачи. И первая, озвученная дедом: «Прядильщика Эсмонда Рока необходимо выбить из зоны комфорта».

— Ты не можешь открыть ему правду о будущем, но должен внести сумятицу в его мысли, — наставлял тот. — Покажи всё, что вызовет внутренние противоречия. Подтолкни его мысли к пониманию происходящего, к желанию увидеть собственные ошибки. И тогда действуй!

— Тётя Агьез плачет… — снова повторил мальчик. И чуть ослабив влияние собственной магии на дядю Рока, стал наблюдать за его реакцией.

Судя по тому, что тот вздрогнул, его опять накрыло видение. Где атаковали снедающее чувство потери, раздирающая душу боль и вонзившееся в сердце калёное острие поражения. Сонм того, с чем не могли смириться сильные и под чем ломались слабые.

Отец Розала был таким же: упрямым, неуступчивым, слепым. Не видящим их мать, отрицающим свои чувства к ней. Он неосознанно следовал догмам, доставшимся от Висталей. И хотя Висты во многом были более гибкими, гуманными, но в каждом отпрыске данного семейства так или иначе проглядывался стержень первоочередной ветви: пуританское воспитание, непримиримость, зацикленность на традициях, обязательствах, нормах завышенной морали… Всё это вытесняло человеческие чувства, их задвигая в дальний угол или на корню уничтожая. Вистали не признавали полумер. Висты иногда могли отступить от правил, но и в них порой устои брали верх над душевностью.

Так произошло и с Оло Вистом. Верность взятым обязательствам перед первой супругой и сыном не позволяли ему открыться истинной связи и выстроить новую жизнь, новое направление. Заперев свои чувства на засов, он постоянно ранил свою привлечённую магией пару и в результате всё вылилось в трагедию.

В детстве Розал с Ией часто наблюдали, как их мама плачет, запертая обстоятельствами в золотой клетке гостевого домика. Будь она свободной, могла бы путешествовать, лишь временами встречаясь с герцогом, чтобы сбалансировать свою силу недужной и не сойти с ума. Но на первом году формирования связи она родила двух бастардов. Повезло, что со Свенью.

Наблюдая за взрослением Малика, сына Калин Вист и Оло Виста, за привилегиями, которые тому давал статус и за тем, как собственные дети лишены многих достояний, бывшая жрица всё больше закрывалась в себе. Говорят, душа может выдержать всё, но душа, в которую вплетена магия, — она не терпит, она изменяется.

«Ничего удивительного, что обходными путями Гастинг Арже подобрался к маме и высвободил её Тень… А затем к отцу, чьи искажённые годами отрицания чувства под гнётом вины в одночасье вырвались на свободу…» — Розал сильнее сжал руку дяди Рока.

Тень — кошмарная нечисть, захватывающая разум, порождающая одержимость, что сотворена собственными переживаниями. Нет хуже врага, чем ты сам.

— Агьез плачет… Тётя Агьез плачет… — вновь повторил мальчик, сосредоточившись на Прядильщике.

И опять его фраза заставила того вздрогнуть. Фраза, кинутая в разум, воскрешала трагическое событие. Ту грань жизни и ошибочность суждений, приведших к плачевным последствиям.

Мальчик тянул Прядильщика за собой к месту, где поможет ему воскресить позабытое. К тяжёлым воспоминаниям, изменившим не только его жизнь, но мир. Розал вёл Эсмонда Рока, но под влиянием его магии тот не замечал, что в один шаг ими преодолевалось большое расстояние. Опомнился лишь тогда, когда они вошли в затерявшийся среди лесных великанов подземный проход. Пройдя сквозь сырой затхлый тоннель, где некогда добывали магический камень, и, пропетляв некоторое время, они вышли в немыслимых размеров пещеру.

Старинный замок…

Он виднелся вдалеке и выглядел игрушечным. Спуск к нему мог показаться утомительным, если бы мальчик не переместил их прямо к высоким массивным полуоткрытым воротам. Проржавевшие, покрытые мхом, что непонятно как образовался в этом мрачном и словно освещённом призрачным светом пространстве. Двор был выложен камнями. Статуи чудовищ высились по обе стороны от входа.

Прядильщик нахмурился. Они ему показались знакомыми.

«Прели! — вспомнил он. — Защитники Носительницы Силы Камня».

Прели. Давно погибшие. Неизвестно, как и почему. В один момент они исчезли из мира живых.

По наитию потянув побитое временем медное кольцо, Рок открыл тяжёлую дверь. Что было странно, замок не удавалось расчленить на нити и увидеть его в переплетении волокон, как он мог со всем остальным. Здесь перед ним было цельное строение из тяжёлого камня. Стены покрывали вьющиеся растения, чьи листья давно пожухли.

Вопреки ожиданию, внутри замка не было темно. Снова странный призрачный свет, выхватывающий покрытую пылью мебель, резные спинки соф и диванчиков: с выцветшей зелёной и синей обивкой. На второй этаж вела широкая лестница из зазеркального гранита. Из такого в зимние празднества создавали горки для развлечений.

«Наверняка скользкие, — мимолётно подумал Прядильщик. Но шагнув вперёд, увидел покрывающую ступени призрачную дорожку. — Посмертное покрытие…»

— Где мы? — спросил у мальчика, чьё влияние на себя давно перестал сознавать.

— Это замок Эльданиум, — сказал он. — Мой дом, — огляделся с улыбкой и за руку потянул своего спутника влево. В просторную гостиную с картинами. На одной была изображена красивая светловолосая эльфийка. — Это Раяна Ари Мэя Эльданиумм. Моя мама.

Прядильщик нахмурился.

— Разве твоя мама не мисс Сейт? — спросил.

— Кто есть кто в переплетении имён… — пробормотал мальчик. И дальше потянул замешкавшегося Прядильщика.

— Тогда почему ты назвал эту женщину матерью?

Не сбавляя шага и упрямо теня за собой, Розал пожал правым плечом.

— Мама? Она Мать. Носительница Дара Огненной Земли — Мать всему живому, — он озвучил общую мысль, опустив частную.

А именно, что сила бирюзового иномирца, доставшаяся