— Не для того, чтобы вы об этом написали. Я хочу, чтобы вы лучше разбирались в людях. Иза не та, кем хочет казаться. Она очень ранимая и во многом наивная девочка. Мечтательница.

Я фыркнула. Не смогла сдержать эмоции. Слова Бессмертного, может, и объясняли что-то, но точно не делали из Павловой жертву.

— Изабелла очень отличается от тех девушек, с кем вы привыкли общаться.

— Она собирается продать ваши тайны, — хмуро проговорила я, не надеясь уже, что он меня услышит. Все зря. Не надо было ему говорить. Хотела как лучше, предупредить… А жертва тут, оказывается, Изабелла.

— А вас, похоже, это волнует, Василиса. Даже больше, чем то, что могли бы разжиться эксклюзивной информацией.

Я пожала плечами. Выдерживать настойчивый взгляд Кощея желания особо не было. Я понятия не имела, в какую игру он играет, поэтому решила сказать правду.

— Я не считаю правильным добывать информацию таким образом, — призналась я. — Ваша мечтательница просила меня шпионить в нашей редакции. Вдвойне противное предложение. Наконец, где гарантии, что она правду скажет? Знаете, нельзя строить заметку только на одном анонимном источнике. Всегда нужно подтверждение. Это азы журналистики.

Кощей рассмеялся. Он не выглядел напуганным или даже расстроенным. Его забавляло происходящее.

— Браво, Василиса! Для начинающего журналиста вы мыслите очень рационально. Но мы вроде договорились не разговаривать о работе.

— Угу! Все началось с того, что позвонил Ваня. Потом все и понеслось.

— Я хорошо знаю Кирилла, он близкий друг моего отца, да вы об этом уже давно прочитали. — Кощея, видимо, не отпускала эта тема, точнее Изабелла. — Год назад он решил выдать Изабеллу замуж, ему было важно успеть… У него больное сердце…

Бессмертный нахмурился, словно вспоминая что-то неприятное. А у меня в голове возникли странные мысли. Что не тогда, в номере у нас было с ним интервью настоящее, а сейчас. И что я никогда не смогу опубликовать то, что он мне сейчас рассказывает.

— Больное сердце? — осторожно переспросила я, когда он замолчал.

— Да, — кивнул он. — Утром была операция на сердце, внеплановая, но удачная. Собственно, об этом мне и сказали, когда мы с вами в машине ехали.

Стыдно-то как! Я наклонила голову и стала ковырять вилкой остывшие вареники, чтобы он не видел предательского румянца на лице.

— Так, значит, Изабелла и правда выходит замуж? Как того хочет ее папа?

— Изабелла, насмотревшись мелодрам, сбежала в день своей свадьбы, — ровным голосом пояснил Кощей. Мне было непонятно, что он на самом деле думает. — Недалеко, конечно, но категорически отказалась выходить замуж за парня, которого подыскал Кирилл.

— Почему?

— Потому что не любит его. Иза очень своенравная девушка. И упрямая. Вот в этом вы с ней, кстати, похожи. И не надо кривиться. Это правда. И она очень хочет любви. Надеюсь, хотя бы в этом вы ее понимаете.

— Ну-у-у… наверное.

Еще чуть-чуть, и он своими откровениями мне всю душу вывернет! Что он делает вообще?!

— Если Иза что-то втемяшит себе в голову, с ней бывает непросто договориться. Поэтому она здесь, со мной. И я несу за нее ответственность.

— И вас не волнует, что она хотела вас заложить?!

Меня мало беспокоила несостоявшаяся свадьба Изабеллы, потому что замуж она выходила не за Кощея, но вот ее подстава покоя не давала.

— Она мало что знает. — Отмахнулся Кощей. — Вы правы. Я не испытываю особых иллюзий в отношении некоторых черт ее характера, но точно не допущу, чтобы кто-то другой пользовался ее слабостями.

Ну класс! То есть она может использовать твое хорошее к ней отношение, и ей за это ничего не будет, а саму драгоценную Изу никто тронуть пальцем не может. Его слова прозвучали как угроза неизвестному противнику, который может обидеть Павлову. Наверное, это просто ревность, Вась. Признайся себе, что ты просто ревнуешь и завидуешь Изабелле, которую, пусть и по-родственному, так любит Кощей. А значит, ты не можешь быть объективной.

— Но вообще я впечатлен, Василиса, — негромко произнес Олег, и я почувствовала, что сейчас не об Изабелле речь пойдет. Обо мне. — Вы не перестаете меня удивлять. Я не знаю ни одного журналиста, кто бы поступил так же.

— Да ладно вам! — Я махнула рукой. — Вы нас демонизируете. Кстати! А что Изабелле нужно в нашей редакции?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это же очевидно. Василиса, все, как всегда, перед вашими глазами!

— Ну так откройте их мне. Может, хватит говорить загадками?!

— Уверены, что хотите знать?

— Ваня…? Как-то с ним, да, связан ее интерес к редакции? Она от него не отходила сегодня. Они давно знакомы, верно? — упавшим голосом спросила я.

Мне не нужен был ответ. Я знала его. Знала с того самого вечера, когда увидела их двоих, обнимающихся на дороге, когда Изабелла бежала за ним, а он уходил, когда они потом сели в машину. И когда он мне соврал на голубом глазу.

— Я смотрю, ваш друг, которого вы защищали с упорством, достойным лучшего применения, с вами не слишком откровенен.

— Никто не любит говорить о личной жизни. Не только вы. — Я говорила это чисто из упрямства, чтобы не признать правоту Кощея. — Вы что-то такое страшное знаете про Ивана? Вряд ли. Скорее всего, он вам не нравится, потому что он простой обычный парень, который…

— Я так не думаю, — мягко перебил Кощей. — Жизнь скоро сама все по местам расставит. Давайте оставим эту тему. А лучше еще что-нибудь закажем. Вы так и не поели. А я вас голодной от себя не отпущу.

Я вздрогнула. Не от слов его, а от черного взгляда. Такого настоящего оценивающего мужского взгляда. В нем не было привычной насмешки или холодной вежливости. Была пронзительность и откровенность. Чувства смешались: смущение, желание, страх. Кровь прилила к щекам. Я не выдержала и первой отвела глаза.

— Василиса?!

У него даже голос не такой, как раньше. Более глубокий и ниже, чем обычно. По спине побежали мурашки. Здесь же десятки людей вокруг, почему же я никого из них не вижу и не слышу? Зачем он так делает? Я по-прежнему чувствовала на себе его взгляд, но боялась взглянуть прямо. Потому что он сразу все поймет. Он умный, и хватка у него железная.