мудрёные, какие творит господин, – не действуют. Как и большая часть заклятий.

– Тогда у меня есть идея. – Хмурая морщинка на лбу юноши исчезла одновременно с тем, как в ореховых глазах мелькнул весёлый медный проблеск. – У тебя на кухне ещё осталась еда?

Спустя время, требуемое для похода на кухню и обратно, они с призраком, следующим в некотором отдалении от гостя, приблизились к сокровищнице; поставив блюдо с мясом перед открытой дверью, Миракл отошёл подальше.

Спустя время, требуемое, чтобы кто-то, учуявший запах съестного, осторожно прокрался от жаровни до двери, порог переступили чешуйчатые лапки.

Дракончик был размером с некрупную собачку. Шелковистые бежевые крылья попоной укрывали спину, на которой ещё не проклюнулись шипы, абрикосовые глаза – больше, чем у кошки – подозрительно косились на незнакомцев. Впрочем, Миракл и Эльен заняли вдали позицию терпеливых статуй, и усыплённая бдительность проиграла разыгравшемуся аппетиту.

– Но почему он не хотел… – начал Эльен, когда дракончик принялся уплетать угощение, стягивая мясо с блюда на каменный пол. Тут же осёкся. – А.

– Звери не слишком жалуют нежить, если помнишь. И то, что успело ею… пропахнуть, – подтвердил Миракл, наблюдая за трапезой. Насыщенный малахитовый цвет драконьей чешуи чудно оттенял белизну мелькающих клычков. – У тебя из рук или из миски, которая в них побывала, он есть не будет.

– И как прикажете заботиться о нём в замке, где на данный момент обитает исключительно нежить?

Поколебавшись, Миракл всё же сделал шаг вперёд. Не дождавшись реакции, подошёл ещё ближе. В конце концов его заметили, но не побежали – просто замерли, настороженно сжавшись у края блюда с недожёванным мясом в пасти.

Присев на корточки, Мирк протянул к дракончику руку. Тот заинтересованно вытянул шею, обнюхал чужие пальцы – и, словно узнав запах того, кому он обязан своим первым в жизни обедом, дружелюбно боднулся о них покатым тёплым лбом.

– Кажется, заботиться о нём придётся не тебе, – резюмировал юноша, когда дракончик продолжил безмятежно жевать.

– Не слышу бурного энтузиазма в вашем голосе, – заметил Эльен осторожно.

– Маленьким я периодически протаскивал в дом щенят с псарни. Особого понимания у родителей это не находило. Не думаю, что теперь мама с восторгом отнесётся к тому, что вместо щенка я притащил дракона.

– Осмелюсь напомнить, лиэр, вы будущий правитель Керфи. Который давно уже волен сам решать, что ему делать и как поступать.

– Напоминай об этом моей маме, да почаще. – Почёсывая малыша по чешуйчатому загривку, Миракл вздохнул. – Откровенно говоря, с детства мечтал о домашней зверушке. Но полагал, что она будет более… традиционной.

Ворча от удовольствия, дракончик проглотил очередной кусок. Вскинув голову, подозрительно сморщился.

Миракл успел убрать руку и отпрянуть прежде, чем тонкий сноп пламени, вырвавшись из чешуйчатых ноздрей, плеснул ему в лицо.

– Зато с этой зверушкой скука отныне будет старательно обходить вас стороной, – сочувственно проговорил Эльен, пока юноша спешно стряхивал с плаща огненные искры.

– Это точно, – выдохнул Миракл, убедившись, что ему не грозит превратиться в факел.

– А ещё драконье пламя обладает воистину волшебными свойствами. Если верить слухам, скользящее касание его излечивает отравленные раны, с его помощью гномы заколдовывают и закаляют свои магические мечи…

– Если надумаю переквалифицироваться в кузнецы, обязательно учту, – голос Миракла почти не звучал саркастично. – Когда они начинают говорить?

– В «Монографии» сказано, около пятого года жизни. И речи их надобно учить, словно обычных человеческих детей.

Миракл наблюдал, как наевшийся дракончик деловито топает к его ногам, цокая по камню короткими коготками. Садится на полу, трогательно глядя на юношу снизу вверх: взглядом, слишком преданным для новорожденного, слишком осмысленным для животного.

– Кажется, теперь с женитьбой мне точно можно не торопиться, – пробормотал Мирк. – Радостей отцовства на ближайшие лет десять и без того хватит.

На периферии зрения мелькнул белый мех; Эльен успел подхватить блюдо с пола прежде, чем Мелок умыкнул то, что не доел последний детёныш Гертруды.

– Так вы говорите, с господином Уэртом всё в порядке? – невзначай спросил призрак, возвращаясь к беседе, начатой ещё во время вылазки на кухню.

– Мои осведомители говорят, он во дворце на положении гостя. Но он бы не пропал в гостях вот так, не связавшись ни с кем из нас, верно?

Эльен угрюмо кивнул, отступив подальше от дракончика: тот при его приближении вжался в ноги Миракла, недвусмысленно скалясь.

– А тебе, как и мне, – продолжил юноша, – прекрасно известен рычаг давления, с помощью которого Уэрта могут удерживать в гостях неограниченное время.

– Надеюсь, клятва не вынудила его поведать королеве непоправимо много. – Отставив поднос на подоконник, призрак подхватил на руки Мелка: учитывая, как недружелюбно кот присматривался к новому обитателю замка и как тот относился к нежити, до прямой конфронтации дело лучше было не доводить.

– Он не знает. Специально не спрашивал.

– О вашем плане и грядущем восстании – нет. Но он может рассказать то, что Её Величеству знать также весьма нежелательно.

– В таком случае даже хорошо, что лиоретта у дядюшки. Он своего не упустит, а уж чтобы уступить своё Айрес – скорее удавится, – мрачно заметил Миракл. – Я знаю своего брата, Эльен. Как выяснилось, не столь хорошо, как мне хотелось бы, но всё-таки. У него обязан быть план… А я в самое ближайшее время нанесу визит во дворец. – Он опустил взгляд, размышляя на тему, как дракончик отнесётся к путешествию в особняк Тибелей. – Сразу, как мне доложат, что Её Величество отлучилась оттуда на достаточно долгий срок.

Прижимая к себе кота, принимавшего призрачные объятия с философским равнодушием, Эльен тоскливо посмотрел в окно, за которым где-то среди зимнего мрака томился в королевском дворце глава дома Рейоль.

– Ах, господин, – молвил призрак со всей скорбью своей не нашедшей покоя души. – И милая наша лиоретта… Как же вы там?

* * *

Когда Юми заглянула в Евину спальню, открывшееся взору зрелище заставило горничную замереть на пороге.

– Лиоретта, – неуверенно окликнула девушка. Не дождавшись ответа, тихо и испуганно выскользнула из комнаты.

Вместо неё вернулся уже Кейлус, в свою очередь застывший в дверях.

Напевая, Ева кружилась среди обрывков шёлковой и бархатной роскоши, ещё недавно висевшей у неё в шкафу. Пёстрые куски ткани рассыпались по ковру гротескным подобием конфетти; рядом валялись невесть где раскопанные ножницы, поблескивая узорными ручками в белом колдовском свете.

– Ева…

Она повернулась на голос так стремительно, что волосы взметнулись в воздухе жемчужной волной.

– Вот и ты, – проговорила девушка нараспев. – А мы как раз закончили урок. – Ева приблизилась к нему – нетвёрдыми шагами, с пьяной шальной улыбкой. – Станцуешь со мной?

Кейлус непонимающе следил, как его берут за