— Единоверцы? У империи есть только одна вера! И одиннарод. Это мы. Других единоверцев у нас нет. За землями дикой Руси возникли ещекакие-то варварские королевства. Хотя не так могучи, как эта загадочная Русь,но тоже… тоже представляют опасность.

— Я вас понял, Ваша Божественность.

— А когда сомнем Русь, — закончил базилевспобедно, — мы сомнем и прочие карликовые королевства Европы!

Летние ночи коротки, вечерний закат плавно переходит вутреннюю зарю, в народе говорят, заря с зарею встречаются, но Добрыня как будтов самом деле мог спать только в глубокой тьме: кони не успевали отдохнуть, какон снова на зорьке седлал и мчался, мчался, мчался…

Сам Снежок готов был нестись сутками, не зная усталости, ноиз-за Леси приходилось придерживать, идти шагом, а то и вовсе останавливаться.Сейчас он несся, чувствуя сперва обжигающие лучи на крупе, потом жар ушел, адень постепенно перешел в вечер. От далекого леса потянулись резкие заостренныетени, двигались с равнодушной неторопливостью огромных турьих стад. Первымизатопили, подобно половодью, все низины, байраки, овраги и ярки, а от каждогокамешка отбрасывали длинные, все время растущие тени.

На виднокрае что-то чернело. Леся не сразу поняла, что этостолб дыма, начала поглядывать тревожно то на далекий пожар, то на Добрыню.Витязь слегка покачивался к такт конскому скоку, весь погруженный в свои думы.Тоже заметил, как поняла Леся, но отнесся с полнейшим равнодушием. В тревожноммире все время где-то что-то горит, кого-то режут, лишают жизни. На помощь неуспеть, пока доскачешь — трижды выгорит дотла…

Солнце, яркое и слепящее, ударило в глаза. Добрыня невольноприкрылся ладонью. Стена вековых дубов осталась позади, дальше снова степь, адорожка, не желая расставаться с рощей, угодливо изогнулась и побежала по самойопушке, стремясь держаться в тени.

Снежок пошел по тропке, Добрыня не повел и глазом. Леся схолодком поняла, что герою все равно, куда ведет дорога. Ему лишь бы уехатьподальше. У нее самой возникала страсть унестись с гнилого болота куда глазаглядят, хоть в преисподнюю, но то она… а это — Добрыня!

Тропка разрослась до ширины дороги, теперь черный столб дымавздымался впереди. Лесе казалось, что не уменьшается, хотя любой пожар за этовремя уже загасили бы. Добрыня тоже очнулся от дум, посматривал удивленно,наконец тронул поводья. Снежок перешел в грохочущий галоп, ветер засвистел вушах, а земля замелькала, как будто под копытами неслась лавина.

Еще одна малая роща, пригорок, вдали мелькнули белые подярким солнцем хатки, соломенные крыши, кони вынесли на простор… Леся невольновскрикнула.

Дорога исчезала в воротах небольшого городка… там пролом наместе врат, сорванные створки вброшены вовнутрь, а выскакивала дорога уже изврат на той стороне города. А в самом огороженном стеной месте, среди домов, сэтого холмика хорошо видно, идет бой. Странный бой, когда кучка дерущихсямедленно перемещается от центра города в сторону дальних врат…

— Это по мне! — услышала она радостный клич.

Добрыня обеими руками снял с седельного крюка шлем, Леся виделасияющие счастьем глаза. Тут же сияние померкло, шлем и кольчужная сетка закрылизолотые волосы героя. Рука метнулась к мечу.

— Не смей! — закричала Леся отчаянно.

— Почему?

— Откуда ты знаешь, кто там прав?

Добрыня ответил мощным грохочущим голосом, в котором ужезвенел булат:

— Зато знаю, кто не прав!

— Кто?

Снежок сорвался вихрем, понесся к сорванным вратам. Лесяуслышала удаляющийся крик:

— Кто нападает скопом на одного!

Под копытами в лужах крови лежали убитые и раненые. Жителиспешно растаскивали их по домам, при грохоте копыт отскакивали и прижимались кстенам.

Грохот боя доносился уже с той стороны города. Снежоквыметнулся к месту схватки, Добрыня увидел городскую стену, запертые врата. Понаправлению к ним медленно продвигалась орущая толпа. Вооруженные чем попалолюди осатанело бросались на пешего гиганта. Тот ревел по-медвежьи и отмахивалсябулавой. Левой он небрежно закрывался огромным, как дверь сарая, щитом. О щитстучали топорами, мечами, в него метали копья, дротики, били стрелами, но всеотскакивало от красной поверхности, даже не поцарапав.

— Слава! — грянул Добрыня.

Толпа расшарахнулась при виде сверкающего как серебродругого гиганта на белом коне с блистающим мечом. Великан удержал булаву вгрозном замахе, оглянулся.

Леся успела увидеть широкое, как котел, лицо, смуглое,дерзкое, с короткой черной бородой. Что-то разбойничье было в этом человеке:острый взгляд, черные как ночь брови, недобрая усмешка с волчьим оскалом.

Шлем на голове прост, кольчуга из мелких колец, на грудивсего три булатные пластины, но Леся со страхом смотрела на необъятную грудь,широкую, как сорокаведерная бочка. Человек ли это, мелькнула всполошеннаямысль. Или велет?

Снежок проскакал по кругу вокруг схватки, меч Добрынишелестел над головой, как крылья исполинской стрекозы. Народ разбегался своплями, кто-то упал под копыта, кого-то меч достал в затылок, а когда Добрыняостановил коня, на площади стало пусто, как на убранном току.

Чернобородый гигант следил за Добрыней насмешливо. Лесявидела, как он заложил два пальца в широкую пасть, по-разбойничьи оглушительносвистнул. Исполинская булава небрежно висела на руке, продетая в петлю.Послышался тяжелый топот. Из-за домов выметнулся огромный, черный как ночьконь. Косматая грива падала чуть ли не до земли. В огромной пасти с жуткимхрустом исчезала вишневая ветка размером с небольшое дерево. Глаза дикие, тожеразбойничьи. Торопливо дожевывая, все-таки ворованное, подбежал к гиганту,остановился. Взгляд преданный, чересчур преданный, но на кобылку Леси сразупокосился дикими глазами лесного зверя.

Добрыня крикнул:

— Илья?.. Какого беса? Я думал, ты на заставе!

Богатырь вскинул руку, Леся думала, в приветствии, нобогатырь лишь отер лоб, пробасил:

— И я думал… Да догнал меня наказ князя…

От могучего голоса взвилась пыль, а на крыше аист захлопалкрыльями и взлетел в небо. Лесе показалось, что прогрохотал гром. Ремешок, накотором висела булава, охватывает кисть руки, такую толстую, что Леся сперва неповерила глазам. Что за сила в этом человеке, если не замечает такой булавы?

Богатырь повесил красный щит сбоку седла, а затем неспешнопрошел к вратам, ударил ногой. Леся ахнула: толстый брус переломился каклучинка, створки распахнулись во всю ширь. Богатырь неспешно вышел за чертугорода. Черный жутковатый конь шел сзади, тыкался носом в затылок. В глазахДобрыни Леся прочла и восхищение и неудовольствие.