Пилотам разрешалось поднимать машины по своему усмотрению, и тем не менее в наушниках постоянно мявкал голос полетного офицера, раздающего советы и коррекции.

Поворотные сопла стояли под углом 90°. Рука Бекхэма сместилась на ручку газа, подрагивая от волнения. На приборной панели линия горизонта постоянно отклонялась то влево, то вправо, градусов на семь, не меньше. Голос в наушниках заставил его снова дернуться головой назад – первая машина резко оторвалась от палубы и с креном на левое крыло отвалила в сторону, медленно набирая высоту. В этот момент два огромных столба воды встали между эсминцем и авианосцем. Один пенный колосс буквально ударил под крыло взлетевшему самолету, перевернув его. Отброшенная машина мгновенно посыпалась вниз, назад к кораблю, ударившись хвостовой частью о край палубы, за считанные секунды нырнула носом вниз под самый борт авианосца.

Напряженные до предела нервы пилота лопнули – Бекхэм хоть и не был до конца уверен в безопасности старта, быстро выставил обороты турбины на взлетный режим. Оторвав самолет от палубы, подхваченный ветром, постепенно уходил в сторону, набирая горизонтальную скорость. Уже через минуту развернувшись, он увидел, как над авианосцем поднимается грибовидное черно-красное облако.

Два снаряда, встав между английскими кораблями, осыпали градом горячего железа эсминец, наделав в нем множество дырок. Стоящий на палубе «Харриер» окатило водой, протащив по палубе, стукнуло о надстройку. Захлебнувшийся двигатель заглох. Из пробитых подвесных баков потек керосин. Через секунду по палубе растекалась горящая лужа. Два фугаса с орудий башни «Антон» оказались более точны. Один с небольшим недолетом вошел в воду справа от кормы, взорвавшись, гидроударом сорвав один из винтов, извернув и заклинив правое перо руля под большим углом. Второй снаряд словно стремился к своему неразорвавшемуся собрату, засевшему в самолетном ангаре, пробил полетную палубу, вломился, продырявив «вторую промежуточную», и рванул в «третьей галерейной». Взрывом продавило листы металла, обломки посыпались в ангар, ударная волна добралась до бронебойной болванки, умостившейся в кресле избитого самолета.

Детонировала и она!

Из-под палубы вырвался багровый огненный пузырь, в огненную стихию влился керосин вспыхнувших внутренних баков палубника.

На мостике повылетали все стекла. Контр-адмирал Вильям Джеймс поклялся себе, что не отдаст позорный приказ «покинуть корабль»: «Хватит, что во время фолклендов английские экипажи бросали горящие суда, а те сутками оставались на плаву».

Он даже успел… пока еще в сравнительно спокойной обстановке – до первого ощутимого попадания, толкнуть короткую речь по внутренней связи. Совсем не пламенную, Джеймс не был каким-то особенным оратором – говорил рвано и не всегда связно, по-военному рублено… как надо! Но именно такое искреннее и не подготовленное обращение завело экипаж, заставив многих действовать, забыв об инстинкте самосохранения.

Пожарище на ангарной палубе обильно заливали водой. Офицеры аварийных партий не боялись, что авианосец примет слишком много лишнего балласта. Часть воды, конечно, доходила до «низов», но в основном она шумными потоками стекала из бортовых вырезов. Какой-то отчаянный палубный рабочий врезался на самолетном тягаче в пылающий «Харриер», столкнув его за борт, сам едва не улетев вслед.

Матросов со шлангами, окруживших очаг огня на палубе, сбивающих горящий керосин струями воды, вдруг раскидало взрывом – рванула одна из ракет… отвалившись от пилона, она лежала на задымленной палубе, никем не замеченная.

Огонь выбрался из дыры, оставленной первым снарядом, и охватил многострадальную корму корабля. Пламя перекинулось на кормовую артиллерийскую установку. Вспыхнули водонепроницаемые чехлы (по идее, невозгораемые), губя блоки с антеннами и телевизионной камерой. Через несколько минут в огненном аду «Голкипер» весь нагрелся. Жар передался в подпалубное пространство и объемные магазины. Патроны в них стали рваться с пулеметной дробью.

Тут и там мелькал персонал в белых накидках с красным жирным крестом на спине, сгорбленные фигуры порой тащили порожние или нагруженные носилки – оказывалась первая, экстренная, всяческая медицинская помощь задыхающимся, кровоточащим, орущим в общей какофонии воя ветра, сирен и взрывов. Все это происходило в ухудшавшихся условиях бортовой качки – авианосец из-за поврежденных рулей неумолимо сваливался в циркуляцию. Правда, достаточно большого радиуса, но держать курс 45 градусов – на ветер, он уже не мог. По траверзам флагмана, рискуя схлопотать увесистый вражеский снаряд, сновала бледная тень эсминца.

Изменение курса помогло англичанам избежать очередного накрытия – счетверенный разбросанный частокол всплесков встал слева по корме.

Первым залпом «Бисмарк» не добился прямых попаданий, но ощутимое накрытие было. Едва по носу корабля встали два пенных столба, в рубке раздался почти срывающийся на панику голос кого-то из офицеров:

– Лево на борт! Всем лечь на пол!

Вода взметнулась у правого борта. Фрегат вздрогнул от носа до кормы, казалось, что металл обшивки надстройки едва не лопнул от близкого взрыва фугаса. Спадая, поднятая волна полностью скрыла палубу пузырящейся водой. Сотни осколков, прошивая надстройку, вертолетный ангар, вместе с ударной волной сбили часть антенн. Согнулась, заклинив вращение, антенна РЛС обнаружения, зияли дыры в отражающей плоскости фазированной решетки на топе фок-мачты.

Люди упали вповалку. Несколько человек получили серьезные ушибы, у многих сочилась кровь из носа и ушей. Кого-то спасла быстрая реакция. Рубка наполнилась хлесткими ударами, шлепками и кратким воем пересекающих тесное помещение осколков. Сразу заголосили несколько человек, схватившись кровенеющими руками за раненые места. Оператор носовой гидроакустической станции[76] зажимал лицо обеими ладонями – осколки экрана радара ударили ему прямо по глазам.

За общим воем и грохотом экипаж не сразу услышал, что прервался размеренный гул двигателей – система безопасности во избежание перегрева автоматически вырубила турбины.

Наконец командир корабля услышал более-менее связные доклады подчиненных:

– Корабль потерял ход!

– Нарушено управление бортовым оружием!

– Связи нет!

– Пожар в вертолетном ангаре!

Несмотря на начавшееся задымление, все почувствовали движение воздуха – близким взрывом посрывало люки, выбило иллюминаторы. Попытки запустить дизель-генераторы привели к неожиданному замыканию электропроводки.

Как выяснилось позже, вода попала в отсеки, заливая перебитые кабели.

Пожар в ангаре удалось потушить, но с кормовой взлетно-посадочной площадки ушел (руками экипажа) под воду порядком обгоревший вертолет.

Фрегат удерживали носом на волну. По предварительным прикидкам, на устранение ходовых неисправностей понадобится не меньше получаса… если не больше.