U-211 ложилась на атакующий курс, электромоторы, отбирая энергию у аккумуляторов, раскручивали винты до полных оборотов. Набрав скорость, лодка пошла на глубине 30 метров устойчивым ходом.

– Делай поправку на дистанцию 800 метров, – приказал командир Хансену.

Штурман кропотливо счислял дистанцию до цели, скорость лодки и время подхода на дистанцию пуска торпед.

– Вессель?

– Они там же, герр капитан. Я слышу, как они чем-то гремят, не иначе топчутся по палубе, будто молотками колотят.

– Ага, ирландский степ, – взъерошенная борода Хаузе растянулась в улыбке, – приготовить аппараты три и четыре. Дистанция?

– Тысяча пятьсот метров.

– Перископ! Скорость средняя.

По мере подъема лодку стало легко качать – наверху было весьма неспокойно. Сбавив скорость, U-211 вновь обрела некоторую устойчивость, тем не менее все схватились за что можно удержаться – сохранить равновесие.

Где-то звякнуло, стукнуло, внизу хлюпала вода. Штурман громко прихлопнул ладонью покатившийся по столу карандаш. Зажужжал мотор перископа.

Хаузе прилип лицом к резиновой подушке окуляра перископа, совершая круговые движения, выбирал позицию для атаки. У него что-то не ладилось, он двигал перископ вверх, вниз в промежутках между подъемом и спадом волны.

– Угол перекладки руля влево 10 градусов. Глубина двадцать. Держать курс! Аппараты, товсь! Глубина хода торпеды – десять.

– Курс выставлен, – доложил стармех.

– Он прямо по носу! – Командир одним толчком втянул перископ внутрь лодки, убрал ручки и отключил мотор.

Лодка погружалась в более спокойные воды.

– Глубина 20 метров!

– Пли!

– Аппарат три – пли! – подтвердил помощник. – Четвертый – пли!

Произведя два толчка, торпеды помчались к цели. Штурман, замерев, одними губами отсчитывал секунды. Почти точно, раньше на три секунды расчетного времени, подводники услышали взрыв. Следом прогремел второй.

Хаузе удовлетворенно крякнул.

Командир фрегата понимал, что неподвижный корабль является прекрасной мишенью для немецких канониров. Вокруг израненного фрегата вспухало облако дымовой завесы, чтобы через несколько минут быть сдутым сильным ветром. И снова постановщики дымовой завесы отстреливали заряды, в попытках укрыться от дальномеров противника. Английский офицер надеялся, что не услышит кошмарного звука прорывающихся сквозь воздух снарядов.

Корабль уже начал восстанавливать свою боевую функциональность.

В головки самонаведения торпед вгоняли новые данные о пеленге корабля противника. Старший офицер пытался связаться с командующими.

Оператору поста гидроакустической станции никак не удавалось подсоединить новый модуль-экран к консоли. Бесплодно провозившись минут двадцать, он подсоединил блок аппаратуры целиком, на специальный ремонтный кабель. Выданная картинка была пугающей. Он не стал уповать на автоматическую, и, возможно, неадекватную загрузку системы, а сразу забил тревогу, предупредив командира, попробовал согласовать вручную.

Не успел.

Сработавшая под днищем торпеда выбросила сноп воды и пламени, вскрыв «Сент-Альбанс» как консервную банку.

Он стал медленно переламываться пополам, задирая нос и корму, его средней части уже не было видно, когда у кормы прогремел второй взрыв. Магнитный детонатор сработал с некоторым запозданием, торпеда не причинила никакого ущерба, но и первой было достаточно.

Выплыть удалось только четверым членам экипажа. Забравшись в спасительный мирок надувного плотика, полузамерзшие, грязные, покрытые маслянистой соляркой, они, закрывшись надежной «молнией» от морских брызг, установили дополнительный тревожный радиомаячок, трясущимися руками распечатывая согревающие пакеты.

Теперь им оставалось только ждать.

Хаузе, поздравив экипаж с одержанной победой, посмотрел на присутствующих в центральном посту.

– Тоннаж не бог весть какой, зато боевой корабль. Посмотрим, господа офицеры? Думаю, этот маленький успех заслуживает раскупорки части «бутылок с лекарством»!

– Главмех! Продуть балласты, поднять оба горизонтальных руля – всплытие! Провентилировать лодку.

После череды команд и исполнений почувствовался дифферент на корму – U-211 поднималась, задирая нос. Сразу стала проявляться усиливающаяся болтанка. Через минуту стармех, не отрывая глаза от глубиномера, доложил:

– Лодка всплыла на поверхность!

С протяжным свистом в корпус субмарины устремился «свежий глоток». Заработал один из дизелей. Воздух высокого давления с ревом рванулся на запуск второго дизеля.

– Матросов с оружием на мостик!

Напялив прорезиненный плащ, вооружившись биноклем, Хаузе стал легко взбираться по скобтрапу.

Было слышно, как с легким свистом открывается рубочный люк.

Лодка, дрожа всем телом от работы дизелей, разбивая волны на пену и брызги, карабкалась на волны, переваливалась через гребни, срываясь вниз, зарывалась в подошвы водяных накатов.

Водяные валы перекатывались через легкий корпус. За погруженной в океан рубкой вился бурлящий водоворот. Подымающаяся корма то и дело обнажала вращающиеся винты, вспенивающие воду. Порывистый ветер холодил кожу и взъерошил бороды, открытый мостик нещадно забрызгивало водой, и командир то и дело протирал линзы бинокля.

На севере и северо-востоке скорее угадывались надстройки больших кораблей, слышались глухие раскаты стрельбы.

Когда U-211 подошла к месту трагедии, подводники обнаружили лишь прыгающий на волнах грязно-желтый надувной плотик. Атакованный корабль оставил после себя кляксу маслянистого пятна, стягивающего волны своей жирной пленкой, и на редкость минимум обломков.

– Вилли, я хоть тебе и запрещал с твоей простудой появляться на мостике, но твой английский более внятный, – проорал ухмыляющийся командир поднявшемуся наверх обер-лейтенанту.

– Как мы их вылавливать будем при такой качке? – ответил помощник капитана, указывая на болтающийся плот. – Ты посмотри, какая устойчивая конструкция, не переворачивается.

– Это из-за разлитого топлива. Волна покатая.

В этот момент сбоку на желтой поверхности спасательного средства прорезалась темная щель, высунулось побелевшее лицо, послышалась английская речь.

– Что он там кричит? – Ругается, – не совсем уверенно ответил Шульц, – слышно плохо.

– Спроси его, что за корабль мы потопили, и пусть перебираются к нам. Спасем этих засранцев. Эй, – крикнул он вниз, – тащите веревки.