Столица испустила тяжкий вздох облегчения. Но буквально на следующий день полыхнул скандал. Следователя обвиняли во многих грехах. В неэтичном поведении. В обмане и провокации. В том, что он цинично воспользовался невежеством подозреваемых. В том, что раненного молнией человека вынудил к самооговору. В газетах зашумели, но скоро последовал совет – вы меня понимаете – не нагнетать страсти. Спор свернули, но все же некоторые обвинители и защитники успели высказаться. (Пауза. Раздумчиво) Дорогие земляки. Надеюсь, что вы тоже скажете свое слово, но сначала чуть подробнее о доводах с обеих сторон. (Запнулся. По-моему, доводы с обеих сторон не годились никуда. Благоглупости против звероглупостей. Но не стоит говорить об этом раньше времени. Взялся за графин. Солидно промочил горло. Это все-таки вино) Обвинители утверждали: обман недопустим. Да, закон не налагает на подозреваемого и обвиняемого уголовной ответственности за попытки выкрутиться ложью. Или умолчанием. Но морально, нравственно они осуждены за обман. Для представителя же правосудия моральные требования повышаются. Безупречная честность, объективность, беспристрастность, хладнокровие, высокая культура – вот что такое следователь. Им кричали в ответ: с волками жить – по-волчьи выть! А в таком жутком деле – особенно. Подумаешь – обдурил дураков. Бить бы стал – и то правильно. Нечего миндальничать. Пусть не по закону, зато по совести. И вообще пора вернуть смертную казнь. На этом дискуссия оборвалась. Более вдумчивые силы в нее не вступили. И следователю объясниться не дали. Но, может быть (Шаг назад, взгляд вокруг, медленно), мы с вами продолжим этот спор? Вы не против? Нет? Кто-нибудь хочет начать?

Загудели, зашевелились. Анита с дедом сидела прямо передо мной. Он поднял руку – «давайте я», а потом опустил так, как будто заслонял внучку.

– Вот что скажу. Когда ребенка убил – это не человек. И не зверь! Не надо зверей обижать. Это нелюдь. Повесить – сам веревку накину. Вот этими руками! Следователь молодец, что нашел. Наградить его, а не судить.

Еще одна седая борода с очень умным видом воздела палец:

– Обман – одно, а хитрость – совсем другое! Надо различать, понятно? Различать надо! Следователь ловко придумал! Это хитрость, а не обман! Это не ложь! Это … это…

… ну-ка, ну-ка, найдет слово, которое есть в юридической теории, или нет?

– Это военный маневр, понятно?

… что ж, по сути нашел. «Тактический следственный прием». Неглупы здесь граждане старики.

С разных сторон: «Правильно! Правильно! А вот и нет! Как различать? А так. Ну как, ну говори. Ничего трудного, по совести. У тебя одна совесть, у меня другая. Э нет, совесть на всех одна. Хитрить – тоже не по совести. Работа такая – бандитов ловить! Значит, у следователя с такой работой все-таки другая совесть? Да послушайте! Здесь все умные, никто не спорит. Зато дурака обдурить нетрудно А если ошибка? Дурака повесят, а нелюдь не остановится, раз уж крови лизнула. Это у нас повесят, а у них нет. Еще неизвестно, что лучше: ихние рудники или наша веревка …»

Пока что высказывались патриархи. Молодые, наверное, ждут своей очереди, а женщины промолчат.

Дон Дылда вскочил, высоченный, как каланча. Руку поднял совсем в поднебесье. Шум затих.

– Есть вопрос! Александр, вопрос! У этих подозреваемых, у этих братьев, у них спрашивали, откуда у них деньги? Им давали хоть слово сказать?

Площадь замерла. Героя слушали. Ответ – негромко, но внятно:

– Безусловно спрашивали. Младший говорил – дословно: «Чего уж теперь, оттуда! – его грех, он меня запугал». А старший – тоже дословно: «Крышу перестилать, давно копили».

– Люди, земляки! Вы понимаете или нет? Вся правда ужасного дела повисла на упорстве того, кого вы называете дураком. Младшего брата следователь сломал. А если бы и старшего тоже? Они бы затаптывали друг друга – и правду тоже! А если бы их били? Я не знаю, сколько бы я выдержал, если б меня били. Может, выдержал бы боль, но не позор. Слышите!

– Нужно присмотреться, чего следователь хотел, – вступил Старый Медведь со своей любимой темой. – Хотел он найти настоящего виновника? Да! Это понятно вот из чего. У него на руках было признание, а он продолжал искать. Он видел возможность самооговора, он с ней считался. Значит, он прав. Алекс, а перед этими братьями извинились или нет?

Лишние полсекунды я протянул паузу. Мне показалось, что не промолчит Марта. Но она промолчала.

– Никто перед ними не извинялся. Отпустили с грозным предупреждением, поскольку попивают и нигде толком не работают. Мне рассказывал участник событий. Они пятились и благодарили. Когда оказались на улице, припустили со всех ног. Опомнились, остановились, постояли…

Смех. Никто не видел себя на их месте. Но нет. Дон Дылда крикнул:

– Что смешного? Младший брат предал старшего. То есть этого добился следователь! Что с ними теперь будет? Они молодые?

– Да, немного за двадцать.

– Вдвоем жили? Сироты?

Поднялось волнение. «Вот оно как! Сироты. Да еще громом ударило. Голова не в порядке! Нет, а если бы впрямь их дело? Это же правильно – бандитов перессорить! Бандитов – правильно, но сначала надо ж выяснить, бандит или не бандит. А то что ж получается? Как только – ну это… пало подозрение! – так уже можно как с бандитом? И обманывать и все такое?»

Мне опять показалось, что Марта не промолчит. Но встал Старый Медведь.

– Алекс, по закону – какой обман разрешен?

Внимательная тишина.

– Закон, дорогие земляки, не знает этого слова – обман. Следствие – объективное, беспристрастное разбирательство в целях истины и справедливости.

Недоуменная тишина. Голоса: «А как же агенты? Агенты же врут, плетут?» Уверенный выкрик: «Что не запрещено, то разрешено! Значит, по закону можно!» – «За что ж тогда на следователя накинулись?» – «А молния правда снимает фотографии?» – «А к вечеру опять гроза будет».

Так. Внимание утомилось. Заканчиваем. Шаг вперед. Первого моего слова не слышно. Но волны шума тут же улеглись. Сказал, что нашему сегодняшнему разговору нельзя подвести итог. Не только каждый юрист, но и все общество стоит перед проблемой компромисса между законом и нравственностью. Такова сила вещей. Но компромисс всегда останется рискованным. Ибо стоит на той роковой границе, где правомерные действия в интересах безопасности людей сближаются с бесчеловечной готовностью «с волками жить – по волчьи выть». И я благодарю уважаемых земляков, которые в интересном споре …

В общем, как положено. Боковым зрением поймал Карло, стоявшего возле ступенек. Завершающим движением развернулся, шагнул назад-вбок:

– … и поблагодарить того, чьей заботой наш разговор состоялся.

Пожал ему руку. Карло тоже не в накладе. Слушатели останутся у него выпить-пообедать. Кто-то зааплодировал, кто-то застучал ногами. Анита замахала розовым платочком.

Вдруг сообразил, что завершать следовало ответами на вопросы. Выскочило из головы. Неужели волновался?