Степан: Уйду в частную практику. Не беспокойтесь за наше благополучие.

Борис: Сто и моё обещание не организовывать Вам неприятностей. Это много! А Викторию с сыном я заберу всё равно. Вопрос — какой кровью. Эти сто тысяч — попытка вернуть всё на свои места без крови. Одолжение ей, в первую очередь, и желание не травмировать сына.

Степан: Тронешь Вику…

Борис: О чём Вы? Я люблю свою жену. Готов простить ей неразумный порыв. Вот и всё! А Вы, Степан, неуместный и лишний человек. Пройдёт пара недель, и она будет стыдиться интрижки с Вами. Неужели Вы сами этого не понимаете? В наш круг Вам не войти. Здесь все начнут презирать её за этот мезальянс. Она остынет и вернётся.

Только к тому времени опозорит нашу семью. Или Вы думаете заменить ей тот уровень жизни, к которому она привыкла, парой мгновений физического удовольствия?

Степан: Если Вы забыли, то я, в некотором роде, «специалист по женскому телу».

Так что пара мгновений — это не ко мне, это, видимо, к маркетологам и экономистам.

Спасибо за беседу. Неубедительно.

Но внутри меня колотится страхом, что это, может быть, так и будет.

Борис: Как знаете, я предупредил.

Сообщения начинают исчезать с экрана. Прячу телефон под подушку, съезжая чуть ниже.

Вика выходит из душа. Садится на меня сверху. Я чувствую поясницей её влажную попку.

—Мне нужно перевернуться… Я сейчас диван проткну!

—Не нужно…— слышу в её голосе улыбку.— Я хочу научиться делать тебе так же хорошо, как ты мне,— ложатся её руки на мои плечи.

Чувствую, как на спину льётся тёплое масло. И со стонами урчу не хуже Зидана под её не слишком уверенными, но очень нежными руками.

—Ммм…

—Научи меня.

—Ооо… всё чудесно… Просто потискай меня.

Пальчики вдавливаются под лопатки. Меня простреливает удовольствием. С шипением веду плечами. Запомнила…

Зубки впиваются в мой загривок. В глазах искрит.

—Какая талантливая ученица…

Впивается в кромку уха и снова скользит на шею…

—Это хорошо?

—Ммхммм,— нечленораздельно выдаю я, плавая в наслаждении.

Пальцы скользят… Сквозь шквал ощущений улавливаю некоторые профессиональные приёмы.

—Кисонька… ты… смотрела обучающее видео про массаж, пока меня не было?

—И про минет…— шепчет она, сползая ниже.

—Вау…

Ложится мне на спину. Чувствую её твёрдые соски.

—Пора гасить свет…

Переворачиваюсь и с ходу пытаюсь воткнуться во влажные губки.

Уворачивается.

—Стёпочка, нет.

—Почему это?

—Нужен презерватив. Я пропустила таблетку вчера, прости… И сегодня не выпила вовремя. Совсем с тобой голову потеряла. Теперь надо ждать начала нового цикла.

—Сильней потеряй,— переворачиваю под себя, закрывая рот поцелуями.

Мы соприкасаемся, обжигая друг друга.

—Вика… Ты же выйдешь за меня, правда? Это же не интрижка?

Нежно и проникновенно молча целует моё лицо.

—Всё, что захочешь… Я за тобой без оглядки… Только не оставляй нас с Ильёй!

—Давай детку сделаем?— выдыхаю я.

—Что?..

—Если ты меня любишь… Если хочешь будущего со мной…

—Стёпа, да ты что… Надо же спланировать… витамины пропить… анализы сдать…

Да твою мать! Если бы все так детей делали, человечество бы вымерло к чёрту!

Распиная, закрываю поцелуем рот. Вдавливаюсь в неё, крепко перехватывая за бёдра и не позволяя выкрутиться.

—Пожалуйста, Ягодка… давай сейчас!

Впиваюсь в шею, делая толчок внутрь, и замираю. Обхватываю её ягодицы, массируя пальцами нужные точки, чтобы отключить ей мозги.

Не хочу, чтобы думала… Только чтобы чувствовала… Хочу, чтобы всё случилось вот в этом остром чувстве любви. Ну что изменят полгода-год? Это моя женщина. Я это сразу остро ощутил. И я хочу, чтобы точно так же она чувствовала и меня. И шла за мной…

—Без оглядки… как обещала…— задыхаясь, напоминаю я.

—Я, наверное, дура…— шепчет, тяжело дыша.

—Почему?..

—Я так хочу тебе родить…

Вжимаясь лицом в моё, подаётся бёдрами навстречу.

И я слетаю, растворяясь в экстазе от нахлынувших чувств, её доверия…

Мне кажется, нет ничего более крутого, чем услышать от женщины, что она хочет тебе родить. Не в дешёвых версиях женского пикапа, когда это просто способ потешить твоё чувство собственной важности. А когда вот так… Быть может, нелогично и не вовремя, только на одном доверии друг к другу и чувстве любви!

Во мне столько всего, что я хочу вложить в неё, вколотить, отдать… что у нас обязательно должно всё получиться!..

Это так интимно и лично, как никогда у меня не было.

И всё очень просто сейчас, без изысков… Тела медленно двигаются навстречу друг другу. Но весь кайф происходящего не в телах… а в трепете, в котором мы плывём, касаясь друг друга, тонем, захлёбываемся и тихо умираем… И так и не разлепляясь, мы обнимаемся крепче, вырубаясь в этой нежности.

Устроившись в обнимку на лавочке, мы смотрим, как играет с детьми Илюшка. Он никогда раньше не играл на общих площадках. И неуверенно оглядывается на нас каждые пять минут.

—Стёп, может, ты поспишь пойдёшь?

С ночной смены в травмпункте. Даже не ложился.

Поднимает наши переплетённые в замок пальцы и целует.

—Сегодня за всю ночь два пациента. Я выспался.

—Всё равно.

—Не хочу оставлять вас одних.

Мы незаметно прикасаемся губами, сжимая друг друга крепче.

—Ягодка… я кое-что всё не могу тебе рассказать.

Прижимает меня ещё сильнее.

—Что?

Тон у него такой, что мне становится тревожно.

—Степан Дмитриевич…

Оборачиваемся на недовольный женский голос. Привлекательная, стервозная, надменная… Вырез, узкая юбка, длинные ноги и шпильки. Вальяжно откидывает волосы назад. И откровенно рассматривает меня.

Чувство не из приятных.

Стеф начинает нервничать. Она переводит на него подёрнутый горечью взгляд.

Губы вздрагивают в циничной улыбке.

—Здравствуй, Альбина.

—Не представишь нас?— поднимает она вызывающе бровь.