— Слушай, вы с Озеровой так за ручки и держитесь, что ли? — он заржал. — Лис, это уже не прикольно. Тебе восемнадцать уже, твоей Алиске уже через неделю, а вы все как дети. Неужели не хочешь?

Вопрос был не в бровь, а в глаз. Вот только Елис не представлял, как вообще на это можно уломать девушку. Нет, уломать-то, конечно, можно, и легко. Но это же его Лисенок, он просто не готов заставлять ее делать то, к чему она не готова. Он что, дебил, что ли? Ему эти отношения гораздо дороже, он и подождать может.

— Макс, это не твое дело, — жестко произнес Елисей, намекая, что в этот раз приятель переступил все границы. Однако тот словно и не слышал, как-то пошло усмехнулся, а потом заржал:

— Да ладно тебе, Керн, что засмущался-то? Или, может, тебе девочек подогнать для тренировки?

— Клетов, отвали, — послал его Елис. На самом деле фраза прозвучала куда более нецензурно, однако и она не могла его остановить. Друг продолжал издеваться:

— Слушай, малыш, да ты, оказывается, каблук. Совсем тебя Озерова загнала. Самому не стремно? — и он смотрел на него как-то очень уж ехидно. Так, что Елису стало некомфортно. Он знал, чувствовал, что прав. Однако слова Макса легли на благодатную почту червячка его сомнений, а приятель продолжал добивать:

— Или тебе слабо соблазнить собственную же девчонку, Керн? Что же ты за мужик.

— Ничего мне не слабо, — сухо ответил Елисей. И вот тогда он попался. Но это он понял уже сильно позже после всего произошедшего. А тогда попался на провокацию того, кого считал своим другом.

— Ну а раз не слабо, то докажи? — подмигнул ему Макс. — А то че ты как дебил. Затащи уже свою девушку в постель, не будь лохом. Или тебе слабо?

— Не слабо, — процедил сквозь зубы Керн, которому до жути не нравился оборот, который принял разговор. Но отступать сейчас? Это же не по-пацански. Ну да ладно, забудется.

— Спорим? — прищурился Макс и, видя, что друг медлит, отпустил еще несколько весьма скабрезных шуток, которые так и норовили задеть Елиса. И он повелся! Как идиот, но повелся.

— Спорим! — пожал протянутую руку он.

— Срок — до выпускного. Иначе ты кретин и с тебя билеты на вип-зону на «РусРок», — назвал он один из самых крутых фестивалей, которые проходили в их области. Елис же назвал первое попавшее, что пришло ему в голову. А сам тем временем пытался понять, как вообще умудрился ввязаться в этот идиотский спор. И к каким последствиям вообще может привести.

Алиску Елисей встречал от репетитора тем же вечером. Его девочка буквально вывалилась из подъезда уставшая и замученная. По дороге она то и дело возмущалась, что чувствует себя полной идиоткой, и никак не может запомнить прописных вещей. Почему-то это раздражение на саму себя Елиса очень умиляло. В конце концов, он остановил Алису посреди улицы, положил руки ей на плечи, нагнулся и посмотрел ей прямо в глаза:

— Лисенок, успокойся. Ты у меня самая умная, красивая и потрясающая. Ты со всем справишься. Так что прекрати говорить гадости про мою любимую девочку, поняла?

А Алиска вдруг улыбнулась — так светло, что, кажется, глаза слепило. Приподнялась на цыпочки и, почти коснувшись его губ, прошептала:

— Я тебя люблю.

И он пропал в очередной раз. Как ни крути, а Лисенок крепко держал его сердце в своих коготках.

И только позже, придя практически среди ночи домой, он набрал знакомый номер и провогорил:

— Макс, я решил. Иди-ка ты нахрен. Все отменяется.

— Что, Керн, зассал? — обидно заржал друг, но Елис уже успел очнуться. Теперь его этим было не пронять, и он жестко отрезал:

— Думай, что хочешь, мне все равно. Билеты на «РусРок» получишь в качестве компенсации за отмененный спор. А об этом разговоре забудь.

— Ну ладно-ладно, как скажешь, — продолжал ржать Макс, прощаясь с ним. Кажется, в его глазах друг окончательно опустился до уровня каблука. Но Елисею уже было плевать. Он бы не простил самому себе, если бы этот спор состоялся.

* * *

Елис уже и забыл эту историю, да и Макс о ней не вспоминал. Но потом произошло то, что произошло.

В тот вечер Алиска была дома в гордом одиночестве. Родители в командировке, малышка Элли у бабушки, и Елисей пришел в гости. Как взрослый, которым он себя в тот момент и ощущал. С бутылкой то ли вина, то ли шампанского и цветами. Тем более, его девочка обещала ему какой-то торжественный ужин.

Повод праздновать у них был. Экзамены остались позади, оба сдали их довольно успешно. И даже начали потихоньку планировать будущее. Вместе, но на разные специальности. А еще Елис хотел сделать решительный шаг. Он уже переговорил с отцом, и тот разрешил ему жить в квартире, которая сейчас стояла пустой. И Елисей собирался предложить Алисе жить с ним. А как иначе? Они уже взрослые, совершеннолетние. Значит, нужно переходить в отношениях на новую ступеньку. Он даже решил, когда это скажет. На следующий день после выпускного. Приведет ее в квартиру и там предложит. Покажет, что свое будущее он видит только с ней. Красивый жест, правда?

Алиска, судя по всему, и правда приготовилась к его приходу, накрыла стол в гостиной. Какие-то вкусняшки, салаты, мясо. Елис не сдержался и съехидничал:

— Лисенок, ты сама готовила? Что сегодня за исключительный праздник?

Он-то прекрасно знал, что Алиска терпеть не могла готовить. В отсутствии родителей кухней чаще всего занималась Элька. Керн знал подобные причуды своей девушки, подтрунивал над ней, но при этом принимал, как есть. В конце концов, когда они будут жить вместе, с этим надо что-то придумать. Да он сам будет готовить, если что. Ведь это и есть любовь — готовность искать компромиссы. А Лисенка он любил.

— Не переживай, не отравишься, — легко рассмеялась Алиска, уловив его мысли. — Мне Элька помогала. Просто захотелось немного праздника. Мне кажется, мы имеем право, правда? — и она лукаво посмотрела на Елисея.

— Это точно, — Керн плюхнулся на диван, за руку подтянул к себе Алису и усадил к себе на колени. — Я думал, поседею, пока мы эти долбанные экзамены сдадим.

— Вот не надо, — Озерова, улыбнувшись, коснулась его волос. — Тебе еще рано седеть. Ты слишком молод для этого. Еще целая жизнь впереди.

— Да, — согласился Елисей, прижимаясь лбом к ее лбу. — Прекрасное будущее перед нами только открывается. Вместе.

— Я, между прочим, соскучилась, — и она, подавшись вперед, первая коснулась