Цапов взглянул на генерала. Тот кивнул и подошел к столу.Достав ручку, взял чистый лист бумаги. И размашисто, своим крупным почеркомнаписал несколько фраз: «Погибший знал о том, что мы интересовались Рашковским.Очевидно, он успел об этом сообщить. Думаю, что Рашковским интересуются и вФСБ. Они могли спланировать операцию уничтожения „верховного судьи“. Тогдаполучается, что этот пенсионер им сильно помешал». «Откуда он знал? — написал вответ Цапов и, немного подумав, добавил второй вопрос: — Что он знал?»

Генерал прочел, нахмурился. Затем, задержав ручку в воздухе,подчеркнул написанную им первую фразу, поставив три жирные черты под словом«интересовались». «Вы готовите свою операцию?» — написал еще один вопрос Цапов.

Игорь Николаевич пожал плечами. Он не хотел говорить, ноЦапов понял его без слов. «Ты должен узнать, кто и почему напал на Рашковского.Нам это очень важно», — написал генерал и вслух сказал:

— И вообще, я думаю, что покушением может заниматься ФСБ.Тем более что среди нападавших был и их бывший осведомитель. А тебе нужнопроверить связи этого Рашковского. Мы до сих пор не уверены, что он и есть«верховный судья», которого мы так долго ищем.

Генерал сгреб все бумаги. И каждую методично разорвал намелкие клочки. Затем достал зажигалку, щелкнул. Пламя набросилось на бумагу,превращая ее в пепел. Генерал аккуратно смел его в кучку, пересыпал вцеллофановый пакет и, пройдя в туалет, высыпал пепел в унитаз.

— Я все понимаю, — сказал Цапов, — когда я могу получитьнужные документы?

— Сейчас, — ответил генерал, — они лежат у меня в машине.Все, что нам удалось найти на Рашковского.

— Ясно. — Цапов подумал, что впервые в жизни он будетдействовать не только против бандитов, но и, возможно, против такой мощнойструктуры, как ФСБ. Очевидно, генерал тоже подумал об этом.

— Трудно тебе будет, Костя, — вдруг сказал он, — и я ничемтебе помочь не смогу. Сам понимаешь… Если попадешь в воронку, должен выбиратьсясам. Выплывешь — хорошо. Не выплывешь — никто не поможет. Я думаю, ты этопонимаешь?

Цапов молчал. Он уже просчитывал возможные варианты своегоповедения. Впереди была самая сложная операция в его жизни.

Ровно без пяти минут десять Марина вошла в приемную ЛеонидаДмитриевича Кудлина. И ровно в десять часов тот принял ее в своем кабинете. Наней был темный брючный костюм, минимум косметики — слегка подчеркнула линию губи обвела глаза. Серая блузка под пиджаком делала ее вполне элегантной. Но сумкаи очки были совсем недорогие, она понимала, что не может позволить себе дорогихвещей. Как и обувь — все в расчете на зарплату в двести долларов.

Есть мужчины, которые действуют на женщин подобно ударухлыста, — у них мощная энергетика самцов. Есть мужчины, рядом с которымиженщины вообще ничего не чувствуют, — у них энергетика неодушевленныхпредметов. Кудлин был из ряда «неодушевленных». Его интересовали только деньгии волновала тайная власть, удовольствие от которой он получал, находясь рядом сРашковским. Все остальное его не волновало. Он был по-своему счастлив с женой идетьми. И хотя в молодости иногда принимал участие в пирушках и оргиях,устраиваемых его богатыми друзьями, он делал это скорее для компании, чем длясобственного удовольствия.

Он встретил ее, поднявшись с кресла, поздоровался. Усадилпоудобнее. Почти сразу вышколенная секретарь вошла в кабинет, любезно спросив:

— Вам кофе или чай?

— Кофе, — попросила Чернышева. — Как видите, я пришла, —сказала Марина, — хотя до вчерашнего дня считала себя достаточно серьезнымчеловеком.

— А вы считаете наше учреждение несерьезным? — усмехнулсяКудлин. — Это один из самых крупных банков в Европе. Разве вы вчера не поняли,насколько серьезным был мой визит?

— Не знаю, — пожала она плечами, — все это так неожиданно.

— Вы хорошо говорите по-английски и по-испански?

— Да, я стажировалась в Мадриде и в Лондоне. Принималаучастие в конгрессе психологов в Ла-Пасе. Но все это было давно. Последние годыу институтов нет денег, чтобы посылать своих сотрудников в командировки и темболее на длительные стажировки.

— Я понимаю, — согласился Кудлин. Секретарь внесла двечашечки кофе, конфеты, сахар, поставила все на столик и быстро вышла.

— Дело в том, что нам нужны именно такие сотрудники, —сказал Кудлин. — К сожалению, нынешние институты не дают такого основательногообразования, как раньше.

— Такой крупный банк, как «Армада», не может найти нужныхсотрудников? — удивилась Чернышева. — Вам достаточно дать объявление, и передбанком выстроится длинная очередь желающих. Я могу узнать, почему вы отыскалиименно меня?

— Это уже деловой разговор, — одобрительно кивнул Кудлин,поднимая чашку. — Скажем, так. Мы ищем «штучный товар». Нам не нужны очереди внаш банк. У нас очень строгие правила отбора.

— И чем же вас заинтересовала моя персона? Возможно, выошибаетесь? И вам только показалось, что я подхожу вам?

Она видела, как ему нравятся ее вопросы. Как онудовлетворенно кивает в ответ каждый раз.

— Хорошо, я скажу. Нам нужна женщина с большим жизненнымопытом. Желательно, чтобы она была психологом или филологом со знанием иностранныхязыков. Английский обязателен. Не замужем и не сильно обременена семьей, таккак ей предстоят длительные переезды и командировки. Вы не находите сходства ссобой в перечне данных?

— Да, — кивнула она, все еще не притрагиваясь к своему кофе,— я вас понимаю. Но почему вам нужна именно женщина с жизненным опытом — япользуюсь вашей терминологией?

— Напрасно вы обижаетесь, — добродушно сказал Кудлин, —возможно, я не совсем точно выразился. Я хотел подчеркнуть, что нам нужна недевочка, которой нельзя поручить серьезное дело.

— Ясно, — сказала она, взяв наконец чашку кофе. Важно былоне переигрывать. — Я все поняла. Вы можете объяснить, какую именно работу выхотите предложить «не совсем девочке»?

— Секретаря нашего президента. Личного секретаря.

Она поставила чашку на столик.

— Кажется, мы с вами не понимаем друг друга, ЛеонидДмитриевич. Вы, очевидно, не совсем поняли, что именно вам нужно. Я кандидатнаук, собираюсь защищать докторскую диссертацию. У меня несколькоопубликованных работ. Вы считаете, что я могу подавать чай? Или улыбаться вашимклиентам?

— У вас трудный характер, — осторожно сказал Кудлин. —Неужели вы не понимаете? У нас совсем другие правила. Нам нужен не секретарь ввашем понимании слова. Нашему президенту нужен личный секретарь, который будетзаниматься его документами, паспортами, визами, проблемами перемещений,подготовкой деловых приемов и встреч. В респектабельном обществе на такуюдолжность не берут длинноногих девочек, чтобы ни у кого не было сомнений, чтопрезидент не спит со своим секретарем. Это как бы пресс-секретарь припрезиденте банка, его личный помощник. Вся сложность в том, что нужно будетмного ездить.