— Почему сложность?

— Предыдущий секретарь уволилась именно из-за этого. Онапанически боялась самолетов. А это обязательное условие работы. В год иногдабывает до пятидесяти-шестидесяти перелетов. Кстати, как вы переносите самолеты?

— Неплохо. Хотя спать все равно не могу.

— Ну вот, видите. Но это уже лучше. Я вам очертил примерныйкруг обязанностей. Чай вам подавать не придется. У нас платят каждому поспособностям, и вам вряд ли придется заниматься не своим делом. Хотя, как выпонимаете, все зависит от шефа нашего банка.

— Зачем тогда эти разговоры?

— Чтобы вы были подготовлены к следующей беседе.

— Тогда понятно. Вы принимаете меня как возможногокандидата. Я могу узнать, сколько кандидатов вместе со мной будут пробоватьсяна одно место?

— Вы меня все-таки не хотите понять. У нас не бываеткандидатов. Мы находим одного-единственного человека, долго проверяем его итолько затем решаем, доверять или не доверять ему. Кстати, вы не спросили уменя, сколько вы будете получать.

Это была ошибка. Но не столь существенная. Она могла таквозмутиться предложением места секретаря, что не стала спрашивать о зарплате.Однако нужно было все-таки уточнить размер оплаты.

— Я понимаю, что вы возмущены, но я предлагаю вамуспокоиться. Конечно, докторская диссертация — это очень серьезно, — бросил ейспасательный круг Леонид Дмитриевич. Конечно, докторская. Ведь она человекнауки, а для таких людей зачастую зарплата не самое важное.

— Вы будете получать десять тысяч долларов в месяц дляначала, — невозмутимо сообщил Кудлин. — Это примерно в полтора раза больше, чемзарплата французского президента. Вас устраивает такая оплата вашего труда?

Она молчала. Такая сумма могла поразить воображение.

— Что я должна делать за такие деньги? — тихо спросилаЧернышева. — Или вы чего-то мне не сказали?

— Почему в банкирах всегда видят вампиров? — удивилсяКудлин. — Кровь вам сдавать не придется, не волнуйтесь. Просто у вас не будетличного времени. Вам могут позвонить и днем и ночью, вызвав на работу в любоевремя. Если хотите, это зарплата за сверхсрочность.

— Теперь я начинаю понимать. Что мне нужно сделать?

— Пока ничего, — ответил Кудлин, — если вы не станетевозражать, мы начнем проверку.

— Что входит в ваше понятие «проверки»?

— Вы напишете нам подробную биографию. Желательно оченьподробную. И мы проверим некоторые факты. На проверку уйдет не так много дней.Может быть, неделя, не больше. Но нам нужна ваша подробная биография.

— Понимаю. Что еще?

— Копии дипломов, копия метрики вашего сына, копии остальныхдокументов. Все как обычно. Вы же знаете, какие документы нужны для оформленияна работу. Конечно, нам понадобится ваша характеристика с места работы, но выпока ничего не говорите в своем институте. Характеристику мы получим сами.

— Хорошо, — кивнула она, — что-нибудь еще?

— Да, — Кудлин вздохнул, — постарайтесь понять меняправильно. И не обижаться. У нас банк, а не детский дом. И сейчас трудноевремя…

— Вы мне уже сказали все гадости, которые могли. Что ещехотите сказать?

— Я прошу вас не обижаться. Нам сказали, что у вас много летнет мужа. Вы не могли бы указать, с кем именно вы жили все это время.Желательно указать адреса и фамилии людей, с которыми вы общались. Если,конечно, это возможно.

Вот этого они не ожидали! Это было нечто невероятное. Дотакого не мог додуматься даже изощренный ум Циннера.

— Вы с ума сошли? — раздраженно спросила она. — Я немедленноухожу. — Она действительно сделала попытку подняться.

— Подождите, — торопливо сказал Кудлин, — если вы считаететребование оскорбительным, можете на него не обращать внимания. Мне нужно былознать одно — что вы нормальный человек и не любите женщин.

— Вы всем говорите такие чудовищные вещи? — гневно спросилаона.

— Только тем, кого мы действительно хотим взять на работу, —честно ответил Кудлин, — я думал, что вы меня поймете.

— Я начинаю сомневаться, стоит ли мне вообще работать у вас.

— Не нужно сомневаться. Такой шанс бывает один раз в жизни.

— Я подумаю, — сказала она, поднимаясь из кресла.

— Нет, — жестко возразил Кудлин, поднимаясь следом, — вы неможете просто так уйти. Вы уже думали, прежде чем прийти сюда. Прошу вас,пройдите в соседний кабинет и подумайте. Вам дадут чистые листы бумаги, чтобывы написали свою биографию. Конечно, вы можете подумать. Но это десять тысячдолларов, перспектива увидеть весь мир, помочь своему сыну получить достойноеобразование. — Нужно отдать должное Кудлину, он умел быть убедительным. —Остаться в своем институте, жить на двести долларов, постоянно сводя концы сконцами… Если вы даже станете доктором наук, то и тогда будете получатьненамного больше. Необеспеченная старость и жизнь в вашем маленьком пыльномкабинете с видом во двор.

Ей вдруг стало страшно, словно она действительно собираласьпросидеть всю оставшуюся жизнь именно в том кабинете. Она тряхнула головой,отгоняя навязчивое видение.

— Я подумаю, — почти искренне сказала она.

Он видел ее лицо и уловил момент сомнения. Именно поэтому онудовлетворенно кивнул ей в ответ.

— Я уверен, вы сделаете правильный выбор, — убежденно сказалЛеонид Дмитриевич.

Цапов знал, как трудно бывает сделать первый шаг. Именно отначала операции зависел во многом ее исход. Достаточно было ошибиться, выйти нанеправильный источник информации, и жди провала. И это несмотря на своюустоявшуюся репутацию в криминальных кругах, где никому бы и в голову непришло, что Костя Цапов, или Фокусник, как его называли блатные, офицермилиции, внедренный в их среду.

Цапов переехал на квартиру, где жил, когда получал задания,— однокомнатную квартиру в Люблино, подготовленную для него сотрудниками МВД.Первый звонок он сделал одному из своих старых «корешей», Михаилу.

— Миша, это я, Костя. У меня к тебе дело.

— Фокусник? Ты где пропадал? Мы тебя на прошлой неделеискали.

— Занят был. Ты мне лучше скажи, как дела у ребят. Все впорядке?

— Все в порядке. Только нашего Сапера взяли. Ты его знаешь.Вместе гуляли у Цыгана. Представляешь, ему взрыв приписали. Ну тот самый, нарынке. Откуда они могли узнать про Сапера? Он ведь вообще в Москве редкопоявляется.

— Значит, узнали, — сдержанно ответил Цапов. — Ты мне лучшескажи, как мне найти Цыгана. Где он сейчас обретается?