Сейчас шар показывал ему дерево. Старое, с толстым стволом. Оно стояло одно-одинешенько, и, кроме него, ничего не было видно. Что это за знак? Намек на корни рода? Древо мира? Что это может значить? Мариан не понимал этого намека. Сегодня он несколько часов провел в саду, пытаясь найти хоть какой-нибудь след той загадочной женщины. Если Дамьян говорил с ней, значит, они были знакомы. Если знакомы, то как и откуда? Он большую часть времени был подле короля и никогда прежде ее не видел.

Ворон взмахнул крыльями и, издав пронзительный крик, бросил клювом карту с той стороны. Мариан взял карту и поднес к глазам. На ней был изображен священник, стоящий на коленях, а за его спиной – убийца, который вонзал ему нож в горло. Чародей шумно вздохнул и откинулся на спинку стула. Очень говорящее предупреждение. Мариан перевел взгляд на магическую кольчугу, которую он сделал для Лейфа. Самое время, чтобы тот ее примерил. Он задержал взгляд на шаре, через который следил за лжекоролем. Видно было так себе – силуэты размывались, услышать, о чем говорят, невозможно, но это было лучше чем ничего. Мариану было мало того, что они связаны магически и он на телесном уровне проживал то, что чувствует Лейф. Сейчас тот вдруг заволновался, и Мариан приник к шару. В покоях появилась Кордия. Сердце чародея забилось чаще. Он впился взглядом в лицо девушки, желая отыскать в нем знакомые черты, хотя знал, что не увидит их. Кто ее пустил в покои короля? Как она там оказалась? Схватив кольчугу, Мариан ломанулся к выходу. Скорпионы всполошились от резкого движения и разбежались в стороны, но он не обратил на это внимания. Чародей со всех ног спешил в покои короля.

Страж открыл перед Марианом дверь, и тот вошел внутрь. Лейф был не один, с ним был Дор, который обыскивал шкаф. Наверное, почувствовал присутствие ведьмы. Чародею не хотелось, чтобы он ее обнаружил, и он шепнул заклинание на отвлечение внимания. Он знал, что герцог будет в бешенстве и, скорее всего, накажет девушку, а ему нужно, чтобы Кордия была в порядке.

Едва увидев герцога, Мариан понял, что тот не в духе. Впрочем, он бы тоже был в плохом настроении, если бы ему было нужно сопровождать короля на праздник. Хлопотное и утомительное занятие. Он пару раз принимал участие в подобных шествиях – Дамьян не хотел, чтобы тот оставлял его одного. По его словам, рядом с Марианом ему было спокойнее. Как-то раз, будучи сильно пьяным, Дамьян признался, что верит, будто чародей одним движением руки может отодвинуть от него смерть. Эти слова больше расстроили Мариана, чем польстили ему. Он и так чувствовал огромную ответственность за каждое сказанное слово, а тут его еще возвели в ранг ангела-хранителя, куда он никогда не стремился. Теперь у него не было права на ошибку, и это угнетало его.

Выставив Дора, Мариан вздохнул с облегчением. Он подождал, пока в коридоре стихнут тяжелые шаги герцога и, подойдя к шкафу, рванул дверцу на себя.

– Вылезай! – приказал Мариан.

Послышался вздох и шуршание ткани. Он протянул руку, и Кордия неохотно оперлась на нее. Лейф с тревогой наблюдал за ними, прижимая кружевной платок к ране на ладони.

– И что теперь? – спросила Кордия, глядя чародею в глаза. Он ощутил дрожь в ее пальцах, которые все еще лежали в его руке.

– А теперь ты, как хорошая девочка, пойдешь в библиотеку, и герцог найдет тебя там, – строго сказал Мариан. Ему не хотелось отпускать ее. От запаха ее магии у него кружилась голова, а в памяти яркими вспышками возникали воспоминания, которые ранили ему душу. Он снова переживал моменты, когда был счастлив и сознавал, что потерял это навсегда.

Лейф глухо рассмеялся, и Кордия метнула на него сердитый взгляд.

– Мне все равно, что у вас было в прошлом, – сказал Мариан, все еще держа Кордию за руку. Он удивился, что она не пытается отстраниться. – Сейчас я запрещаю вам приближаться друг к другу.

– Неужели мы обладаем такой силой, что придворный чародей нас боится? – с ухмылкой проговорил Лейф.

– От глупости погибло больше людей, чем от чумы, – проговорил Мариан. – В вас двоих идиотизм бурлит со страшной силой. Его я и опасаюсь.

Чародей отпустил руку Кордии, и та тут же спрятала ее за спину, словно боясь, что он снова ее коснется.

– Жаль, что ты не мой союзник, а то бы повеселились, – сказал Лейф, и Мариану показалось, что искренне.

– Я слишком жизнерадостен для шута, – ответил Мариан.

Позвал слугу и приказал ему отвести Кордию в библиотеку, а потом сообщить герцогу, где находится девушка. Ведьма неохотно двинулась за слугой. На пороге обернулась и посмотрела на Лейфа. Тот демонстративно отвернулся. Чародей с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. Его всегда утомляли любовные драмы. Иногда ему казалось, что людям больше нравится играть в любовь или изображать состояние влюбленности, чем проживать это чувство по-настоящему. Ведь страдать это так возвышенно.

Дверь закрылась, и они с Лейфом остались вдвоем. Лжекороль внимательно рассматривал кольчугу, которую ему принес чародей.

– Что-то я сомневаюсь, что эта кисея сможет меня спасти, – с сомнением проговорил Лейф.

– Через несколько часов узнаем, – беспечно отозвался Мариан и улыбнулся. Ему нравилось дразнить Лейфа, чувствовать, как в его душе поднимаются темные сгустки гнева.

– Герцог тебе голову оторвет, если со мной что-то случится, – сказал Лейф, и Мариан понял, что он боится. – Я ему нужен.

– Не беспокойся, даже из твоей смерти мы сможем извлечь выгоду, – заверил его Мариан. – А теперь примерь свое новое платьице, мне нужно закрепить на тебе магический узор.

Мариан знал, что Дор отправил Кордию в темницу в подвале дворца. Он подслушал их разговор, а потом видел, как стражи вели ведьму, а та прижимала к груди толстую книгу, словно хотела за ней спрятаться. Она его не заметила, а у него была возможность видеть ее бледное, словно восковое лицо, растрепанные волосы и платье, порванное на плечах. Что ею двигало, когда она просила Дора наказать ее лично? Хотела прощупать его границы и понять, как он относится к ней? От девиц, подобных ей, можно всего ожидать. Они себе на уме и ищут только выгоду. Иначе как так вышло, что она завладела магией самой сильной чародейки, которую он знал?

– Смотри не заиграйся в сурового наставника, – сказал Мариан, когда Дор проходил мимо него.

– Сочувствие? Это что-то новенькое для тебя. Деградируешь? – не остался в долгу Дор.

– Прислать тебе вечером фантом? – пропуская колкость герцога мимо ушей, спросил Мариан.

Эту услугу он оказывал только герцогу, когда личная жизнь стала для него невозможна. Пользовался он ею редко, считая это ниже своего достоинства. Он еще не настолько несчастен, чтобы развлекаться со сгустком энергии, созданным магией. – Расслабишься, получишь удовольствие. Как хочешь, чтобы она выглядела? Или, может быть, сегодня прислать тебе мальчика?

– Обойдусь, – огрызнулся Дор и ускорил шаг.

Дождавшись, когда Дор покинет замок, Мариан спустился в темницу. Пленников здесь было мало, никто тут надолго не задерживался. Тех, кто совершил серьезные преступления, отправляли в городскую тюрьму. Сюда чаще попадали те, кто попал под горячую руку короля или герцога. Высказался, когда должен был молчать, или обратил внимание на женщину, которая была ему не предназначена. Помещение в эту темницу считали первым предупреждением, не прислушавшись к которому, можно было попасть в серьезные неприятности.