Дор забрался в ванну, и вода противно зашипела. Даже ей было больно от его присутствия. Он знал, что, когда встанет, вода станет серой, словно вытянула из него часть тьмы. Закрыл глаза и постарался расслабиться. Даже позволил себе поспать полчаса. А когда открыл глаза и уставился в потолок, на котором дрожали тени от свечей, сразу подумал о пропавшем короле. За те дни, что прошли с момента его исчезновения, он прочитал всю его переписку. Узнал то, о чем бы никогда не хотел знать, – о слабостях и мечтах его величества, от которых ему стало неловко. В частности, о его отношении лично к нему. Дамьян его боялся и ненавидел. Словно он, забравшись в чужой сад за спелыми яблоками, случайно оказался в нужнике, где очень долго не убирались, и, даже сбежав оттуда, не мог избавиться от запаха, что, казалось, проник ему под кожу. Интересно, Мариан чувствует себя так же, заглядывая в память незнакомых ему людей? Ему не хотелось осуждать короля, у него не было на это права, но осадок горечи не уходил. Он думал о том, как будет смотреть ему в глаза, если Дамьян вернется. Сможет ли остаться беспристрастным, как требует его положение? В его письмах он надеялся найти зацепки, что король сам решил исчезнуть. В последние недели он был печален, его не радовала женитьба на принцессе.

Из их разговоров Дор помнил, что король боялся будущего и конца жизни, который был для него неминуем в тридцать три года. А еще он скучал по жене, которая была его другом, без нее он чувствовал себя потерянным. Герцог понимал его боль, но не мог смириться с тем, что король оказался столь слаб. Но изучение личных бумаг ничего не дало. Была лишь одна записка, которая насторожила его. Она состояла из двух слов, написанных красивым почерком, но без подписи. «В полночь». И все, никаких уточнений. А это могло значить, что король получил ее утром или днем, когда не возникало вопросов с датой. Но когда он ее получил? Дор предполагал, что за несколько часов до исчезновения. Нужно еще раз допросить слуг и всех, кто был во дворце. Ведь кто-то же принес эту записку королю.

Вымывшись, Дор закутался в махровое полотенце. Мокрые волосы липли к плечам и холодили кожу. Он взял расческу и провел ею по черным прядям. В памяти всплыла Кордия, лежащая на кровати. Бледная, с черными кругами под глазами. Ее знакомство с Лейфом сильно тревожило герцога. Ему хотелось услышать от него его версию встречи с этой девушкой и их отношений. То, что это случайность, не укладывалось у Дора в голове. Он не мог отделаться от ощущения, что это заговор. А это значит, что он особенно тщательно должен следить за ведьмой. Она ни в коем случае не должна пересечься с Лейфом! Дор снял со спинки стула чистую одежду и стал одеваться. Ему предстоял визит к королю.

Войдя в покои Лейфа, Дор уловил знакомый запах цитрусов и чая. Кордия. Неужели она здесь? Или ее аромат остался после прошлого визита? Последнее предположение показалось герцогу ложным, и он ощутил, как его охватывает беспокойство. Лейф сидел в кресле и потягивал вино. Он выглядел безмятежным, только глаза выдавали тревогу.

– Это твоя речь, – швырнув на стол исписанный лист, сказал Дор. – Выучи ее к утру.

– Думаешь, красивые слова как-то изменят отношение людей, которые умирают от голода? – подаваясь вперед, спросил Лейф. – Чудесная речь накормит их?

– Не строй из себя защитника сирых и убогих.

– Ты им должен быть, а не я, – с вызовом бросил Лейф.

– Я не собираюсь отчитываться перед тобой, что делаю для своего народа, – сказал Дор.

Его захлестнуло раздражение. Лейфу удалось задеть его за живое, напомнить, как мало ему удалось помочь тем, кто сейчас оказался в беде.

– Потому что сказать нечего, иначе бы красовался.

– Зато от тебя зависит, насколько те, кто будет слушать тебя, изменят свое мнение, – сухо сказал Дор. – Напоминай себе почаще, что от этого зависит твоя жизнь. Может быть, тебе это поможет и толпа не разорвет тебя на ленточки.

– Ты же этого не допустишь, – улыбнулся Лейф. – Бросишься спасать, заслонишь собой. Кстати, а что случилось с королем? Я так понимаю, он умер? Раз я в его покоях, направляюсь вместо него на праздник и женюсь тоже, видимо, за него… Я имею право знать, что происходит.

– Ты смертник, казнь которого отсрочили, – сурово сказал Дор. – У тебя нет никаких прав. И людям, которыми ты якобы командуешь, отдан приказ убить тебя при любой оплошности. Чуть заиграешься, и голова слетит с плеч.

Лейф усмехнулся и, приподняв бокал, тут же осушил его. Дору было невыносимо смотреть на него, и он отвернулся. На мгновение ему даже показалось, что он похож на змею – черную, гремучую, готовую атаковать в любой момент. Ему было неприятно поворачиваться к нему спиной – не было сомнений, что он может тут же ударить в спину. Именно поэтому в его покоях не было оружия. Но что ему мешало использовать подручные предметы? Успеет ли он выхватить меч, чтобы защититься? Он все еще чувствовал запах Кордии. Ему казалось, что она где-то поблизости. Нужно будет спросить у охраны, не приходила ли она. На ее месте ему бы хотелось получить объяснения. Но она не должна их получить, этим двоим нельзя встречаться.

– Расскажи мне о своем знакомстве с Кордией, – попросил Дор, осматривая покои. Он знал здесь каждый сантиметр, но сейчас вглядывался так, словно был здесь впервые.

Лейф горестно вздохнул.

– Она что, нажаловалась на меня? – небрежно спросил он, закидывая ногу на ногу.

– Видимо, ты слишком виноват перед ней, раз предположил это.

– Ну, у нас все было не слишком гладко… Кордия в меня влюбилась, а я всего лишь хотел хорошо провести время. Приятно, конечно, когда за тобой бегают, но через какое-то время это утомляет и приходится быть жестоким, – сказал Лейф, наблюдая за герцогом. – Разумеется, она обиделась.

– Ну-ну, – откликнулся Дор, вспомнив бесчувственную Кордию.

– Не сомневаюсь, тебе она рассказала более драматическую историю. Девушки часто преувеличивают, чтобы их пожалели.

– Глядя на тебя, с этим сложно согласиться, – ответил Дор и замер перед шкафом. Запах Кордии стал ярче, у него даже сомнений не было, что если он откроет дверцу, то увидит перед собой ведьму. Он потянулся к ручке дверки. Что-то грохнуло за его спиной, и герцог обернулся. Лейф уронил бокал на пол и, подняв осколки, поранил руку.

– Вот тьма стылая, – пробормотал он, глядя, как по ладони течет кровь.

Дор счел это знаком и рывком дернул на себя дверцу шкафа. Раздвинул ряд вешалок, но никого не увидел. Послышался шум, и в покои вошел Мариан.

– Чем это вы тут занимаетесь? – деловито поинтересовался чародей. Дор закрыл шкаф и повернулся к нему. – Я пришел навести лоск на нашего птенчика, чтобы для толпы он был самым лучшим и любимым.

– А не рано? – спросил Дор, взглянув на часы.

– Нет, – беря в руки голову Лейфа и осматривая его, ответил Мариан. – Нужно время, чтобы магия села на его энергетику. Оставь нас, а то от тебя такие волны исходят, что результат может быть непредсказуемым.