– Раиса Николаевна, вам слово, – улыбнулся Степан, – пролейте свет на темные обстоятельства.

– Не понимаю, почему возник этот интерес, но утолю ваше любопытство, – согласилась Горкина, – это простая история. Я познакомилась с мужчиной, полюбила, забеременела. Он пообещал жениться, но обманул меня. Потом я встретила порядочного человека, вышла за него замуж. Но вскоре стала вдовой. Судьба в награду за все испытания послала мне встречу с Никитой Сергеевичем.

– Все? – уточнил Степа.

– А что еще? – удивилась Горкина.

– Кем работал Борис Маков? – полюбопытствовала я.

Раиса закатила глаза:

– Сто лет прошло. Помню плохо. Вроде шофером. Извините. У меня такое ощущение, что я всю свою жизнь была замужем за Никитой Сергеевичем.

– Борис Витальевич Маков в советские годы – директор магазина «Гастроном», – медленно произнес Саблин. – Но торговля продуктами – это прикрытие его основной деятельности. Борис – наемный убийца. Петр Рукавин – шофер Макова. Интересная деталь: водитель погиб за четыре месяца до того, как усыновил Витю. А Маков в момент рождения мальчика содержался в СИЗО. Если вооружиться калькулятором, то мы легко вычислим, что сына он сделал примерно за полгода до ареста. Для тех, кто не в курсе, сообщу: наемные киллеры существовали и в советские времена, просто обыватели о них понятия не имели. За месяц до отправки в следственный изолятор Бориса Витальевича Раиса Николаевна покупает дорогую квартиру. Времена не столь далекие, но вроде как уже былинные. Вот вам картина. На дворе только-только воссияла заря перестройки, страна развалилась, проверять, на какие доходы Раиса, которая тогда работала на почте, обзавелась хоромами, никто не стал.

– Погодите, у нас есть биография жены Никиты Сергеевича, – удивилась я, – она дочь театрального критика и актрисы. Отец умер, мать запила. Рая стала сиротой. Девочку пригрела учительница Валентина Сергеевна, она же убедила алкоголичку переписать свои хоромы на дочь. Это ложь?

– Полная правда! – рявкнула Рая.

– Согласен, – кивнул Григорий, – и отец скончался, и мамаша квасила. Вот училки не было! И с квартирой забавно вышло. Нас прошлое Раисы Николаевны вначале не интересовало. Елена нам рассказала биографию матери. Актриса ни словом не упомянула о брате, не сообщила она ни о Рукавине, ни о Макове. Сведения о первом браке госпожи Горкиной я нашел в документах и, когда узнал, чем занимался Борис, подумал, что Раиса решила не сообщать дочери правду о союзе с наемным киллером. Удивило меня, почему Елена не упомянула о Викторе. Но я быстро нашел информацию о пребывании ее брата в колонии. Понятно, что актрисе не с руки сообщать о таком родстве. Я тщательно все проверил и могу утверждать: учительницы, похоже, не было.

– Не говори о том, чего не знаешь! – возмутилась Горкина. – Валентина Сергеевна меня в свою семью взяла!

Григорий крякнул.

– Официально никто над вами опеку не оформлял. Ни доказать, ни опровергнуть рассказ о добром педагоге невозможно. Есть факты. Ваша мать продала свою квартиру Борису Витальевичу Макову. А вы спустя некоторое время купили ее у него. Вы работали на почте. Потом вышли замуж за водителя по фамилии Рукавин, родили мальчика, стали вдовой. Сага под названием «брак с Петром» – ложь. Повторяю, шофер скончался за несколько месяцев до того, как усыновил Витю, которого сначала зарегистрировали как Виктора Борисовича Макова. Дальше все было так, как рассказывала Елена: встреча с Никитой, брак, счастливая жизнь с любимым талантливым человеком.

– Зачем вам в этой истории понадобился Петр Рукавин? – удивилась я.

Раиса поморщилась.

– Да, работала я на почте, там платили копейки, разносила по домам газеты, жила у Валентины Сергеевны, которая мне очень помогла. Не заглядывала я к матери, та совсем ум пропила. Потом соседка по лестничной клетке позвонила, сообщила, что моя мамаша умерла, я пришла домой. Грязь, вонь, все мало-мальски приличное продано. И тут появляется незнакомка, называется Галиной Витальевной. Выясняется, что ее брат хоромы моих родителей недавно купил, приобрел для моей матери комнату в коммуналке. Но перевезти пьянь не успел, она скончалась. Я растерялась и заплакала. Галина начала меня утешать: «Мы все уладим. Боря добрый, он тебя не обидит». И отвела меня к своему брату. У нас с ним вспыхнул роман. То, что Маков меня на целую жизнь старше, значения не имело, я нуждалась в покровителе. Борис очень нежно ко мне относился, но предложения не делал. Я забеременела, но не сообщила ничего любовнику, решила подождать, пока живот вырастет, тогда он меня уже на аборт не отправит, младенца обеспечит. Маков мне квартиру вернул. Не спрашивайте, как он все организовал, понятия не имею. Я просто получила документы, по ним выходило, что я апартаменты купила. Потом бац! Борю арестовали. Галя в панике, с ней приключилась истерика, вот тогда она и проговорилась, чем Борис зарабатывал. Я испугалась, вдруг меня тоже за решетку упекут. Но я никого не интересовала. Галина меня не бросила, помогала мне и деньгами, и делами. Привезла меня из роддома, потом в загс сбегала, мне ничего не сказала, зарегистрировала мальчика как Виктора Борисовича Макова. Имя ему сама дала, со мной не посоветовалась. Хотя я после родов в жутком состоянии в больницу угодила. Начался мастит, температура сорок, бред, под операцию попала. Все это время Галя младенцем занималась. Потом я дома месяц пластом лежала. Кое-как ходить начала. И тут! Приходит медсестра из районной поликлиники.

– Здрасте, я к младенцу Рукавину!

Раиса насупилась.

– Вот так и выяснилась правда. Пока я в клинике загибалась, Галя обрадовала брата, что он счастливый отец. Боря ей скандал устроил, орал: «Дура! Меня под такую статью подводят, что лучше в камере сдохнуть. Кто тебе помог мальчика на меня безо всяких документов оформить? Олег?» Это был лучший друг Бори. Галя призналась, что он. Маков велел немедленно бежать к Олегу и переписать мальчика. Вот так сын стал Рукавиным.

– Видно, Олег очень торопился, раз в качестве папаши указал уже на тот момент покойника, – хмыкнул Гриша. – Вы на суд ходили?

Раиса кивнула:

– На несколько заседаний, потом перестала.

– Поняли, каков Маков на самом деле? – спросил Степан. – Убивал за большие деньги всех: детей, женщин, стариков. Абсолютно безжалостный подонок.

Горкина отвернулась к стене.

– И поэтому вы отдали маленького Витю в интернат? Хотели исправить жестким интернатским воспитанием генетику? – поинтересовалась я.

Раиса поджала губы.

– Галина умерла, когда Вите исполнился год. Денег у меня не было. Надо было работать. А мальчика куда деть? Вот я и поместила его временно в детдом в связи с моим тяжелым материальным положением. Понятия не имела, что там монахини работают. Витька в приюте до моей свадьбы с Никитой прожил. Я его не бросала, навещала. Потом супруг мальчишку усыновил. У мужа был лучший друг Геннадий Носков, истово верующий, и как-то раз в воскресенье он на свои именины всех нас в храм поволок. Я-то никакая богомолка. Никита мне под стать. Входим мы в церковь, и… пятилетний Витя крестится, кланяется, к какой-то иконе бежит, целует ее. Генерал аж прослезился. Дальше – больше. Начал народ вслух какую-то молитву читать, Витька на колени встал, громче всех текст наизусть шпарит. Руки сложил крестом на груди, в очередь к другим прихожанам помчался. Я только моргаю, Никита в изумлении, Геннадий в восторге. Едем назад, генерал спрашивает: