Ну, тогда вопрос снят.

— Здравствуйте, — поздоровался я. — Я бы хотелзарегистрироваться в Москве.

Милиционер со смесью недоумения и раздраженияв голосе процедил:

— Регистрация у портье… При поселении. Безпоселения — нельзя.

И пошуршал газетой, которую до моего приходаштудировал с карандашом в руке, — кажется, он отмечал интересные объявления изсовершенно необъятного списка.

— Обычную регистрацию я уже прошел, — поясниля. — Мне нужна иная регистрация. Кстати, я не представился. Виталий Рогоза,Иной.

Милиционер сразу подобрался и посмотрел наменя по-новому. Теперь — растерянно. Кажется, он не сумел распознать во мнеИного. Поэтому я ему помог.

— Темный, — пробурчал он несколько позже, мнепоказалось, что с некоторым облегчением, и тоже представился: — ЗахарЗелинский, Иной. Вольнонаемный Ночного Дозора. Пройдемте-ка…

В его тоне явственно читалось стандартное«п'наехали в нашу Ма-аскву…» Иные невольно тащили в свои отношения человеческиемодели и стереотипы. Наверняка ведь этот Светлый недоволен каким-то тамприезжим провинциалом и тем, что возникла необходимость отрывать задницу отстула, а взгляд — от газеты и тащиться к рабочему компьютеру, возиться срегистрацией…

Посреди стены нашлась еще одна дверь, ноувидеть ее простой человек ни за что не смог бы. А открывать ее и вовсе не былонужды — мы прошли сквозь стену и сквозь серый сумрак, враз заполонивший всевокруг. Движения стали мягкими и замедленными, и даже лампа под потолком сталазаметно мерцать.

Вторая комната выглядела куда презентабельнеепервой. Сержант сразу уселся за ладный столик, к компьютеру, а мне предложилустроиться на пухлом диване.

— Надолго в Москву?

— Еще не знаю. Думаю, не меньше чем на месяц.

— Предъявите, пожалуйста, постояннуюрегистрацию. Он мог бы увидеть ее и так, зрением Иных, но, похоже, правилаобязывали к простейшему методу.

Куртка и так уже была распахнута, поэтому ятолько задрал свитер, рубашку и футболку. На груди у меня засияла синеватаяметка украинской постоянной регистрации. Сержант считал ее пассом ладони инемедленно зашуршал клавиатурой. Некоторое время сверялся с данными, потомснова зашуршал, отомкнул массивный сейф, запертый, кстати, не только на замки,извлек что-то оттуда, сотворил необходимые процедуры и, наконец, метнул в менясгустком синеватого света. Вся верхняя часть тела на миг залилась огнем, асекундой позже у меня на груди красовались уже две печати. Вторая — временнаямосковская регистрация.

— Регистрация временная, но в принципебессрочная, — пояснил сержант без особого энтузиазма. — Поскольку вы в нашейбазе значитесь как исключительно законопослушный Темный, мы можем пойти вамнавстречу и позволить бессрочную. Надеюсь, Ночному Дозору не придется менятьмнение относительно вас. Печать самоуничтожится, как только вы пробудете запределами Москвы сутки. Если придется выезжать на срок более суток — уж необессудьте, надо будет зарегистрироваться повторно.

— Понял, — сказал я. — Спасибо. Я могу идти?

— Идите… Темный.

Сержант несколько мгновений помолчал, потомзапер сейф (не только на замки), компьютер оставил как есть и приглашающе повелрукой в сторону выхода.

Уже в замызганной комнатенке он нерешительноуточнил:

— Простите, а кто вы? Не вампир, не оборотень,не инкуб, не ведьмак, это я и так вижу. И не маг, по-моему. Не пойму я что-то…

Сам сержант был Светлым магом приблизительночетвертого уровня. Не много, но и не мало в общем-то.

А действительно — кто я?

— Это сложный вопрос, — уклончиво ответил я. —Скорее, все же маг. Прощайте.

Я подхватил сумку и вернулся в фойе. А черезпяток минут я уже обживал номер. Правильно я поступил, что не поверил портье —первый звонок с предложением организовать отдых застиг меня за бритьем. Ямрачно, но вежливо попросил больше сюда не звонить. Во второй раз вежливости вголосе у меня поубавилось, а в третий я просто влил в ни в чем не повиннуютрубку столько вязкой и тягучей силы, что собеседник поперхнулся и умолк наполуслове. Зато больше мне не звонили.

«Учусь, — подумал я. — Маг я в конце концовили нет?»

Если честно, меня совершенно не удивили словасержанта-Светлого. Вампиры, оборотни, инкубы… Они есть. Действительно есть. Но— лишь для своих, для Иных. Для обычных людей они не существуют. Зато люди дляИных — источник существования. Корни и пища. И для Светлых, и для Темных, чтобы там ни трезвонили Светлые на каждом углу. Они тоже черпают свою энергию излюдских жизней. А цели… Цели у нас все равно одни и те же. Просто и мы, иСветлые пытаемся обогнать конкурентов и поспеть к цели первыми.

От нахлынувших откровений меня отвлек стук вдверь — принесли ужин. Скормив прислуге сторублевку (и откуда у меня этабарская привычка к непомерно щедрым чаевым?), я попытался сновасосредоточиться, но, видимо, сошел с настроя. Жаль.

Но очередную ступеньку я все-таки одолел. Покрайней мере я теперь знаю, что Иные бывают разные. Светлые и Темные. Я —Темный. Светлых я недолюбливаю, но не могу сказать, что ненавижу. Они ведь тожеИные, хотя и руководствуются несколько отличными от наших принципами.

И еще стало слегка понятно, что кроется замоей угрозой оборотню из парка, за обтекаемым и веским названием «НочнойДозор». Сие есть не что иное, как наблюдение за Темными ночью, потому что времяТемных — именно ночь. Естественно, существует и Дневной Дозор. Это — свои, но сними тоже надо считаться, ибо сделай что-нибудь не то, свои тоже по головке непогладят. И вся эта система пребывает в шатком равновесии, поскольку каждая изсторон постоянно ищет пути и методы разгрома конкурентов, дабы воцариться надмиром людей окончательно и безраздельно.

Такое вот веселье. С этой ступеньки покабольше ничего не разглядеть в окружающем сумраке…

Зов я услыхал, когда заканчивал ужинать.

Не тихий и не громкий, не жалобный и невластный. Тот, кому он предназначался, тоже слышал. И не умел противостоять.

Зов предназначался не мне. Странно, что яслышу… Значит, надо действовать.

Неумолимое нечто во мне уже отдавало команды.Одеться! Сумку — в шкаф! Окна и двери — запереть! Да не только на замки и защелки,дубина!

Черпая силу отовсюду, куда я мог дотянуться, яделал так, чтобы люди не интересовались моим номером. А Иным тут и так делатьнечего.