Сам король поднялся вверх на подушке нориуса и подлетел к провинившемуся бывшему другу.

– Я мог бы убить тебя прямо здесь, и никто об этом не узнал бы. Она станет свободной, и мои желания исполнятся в лучшем виде. Если это то, чего я желаю, то почему не убил тебя сразу, как представился шанс?! – проскрипел он, прокаркал, как черный ворон, с откровенной яростью глядя на мужчину перед собой.

Арт хрипел, извиваясь в крепких объятиях нориуса. Тьма застилала глаза, он давился ею, как песком и пеплом, однако смысл слов дошел до него, и он ответил:

– Потому что ты – король и выше своих желаний.

– Нет, Артан. Желания короля и мужчины совпадают – из Селесты выйдет отличная королева и мать черного дракона. Так говорят книги прошлого. Золотые эпохи наступали, когда белокрылая выходила замуж за чернокрылого. Вот только книги также говорят, что девицы долго не живут после брака. Говорят, что они гибнут рядом с чернокрылыми. И разве я могу желать этого Селесте, когда даже эльфы предостерегают от подобного будущего? Так что довольно! Прекрати лезть не в свое дело. Радуйся, что она твоя. Радуйся, что у вас будут дети, и вы вместе встретите старость. И забудь, что когда-то был другом короля. Эта страница твоей жизни подошла к концу.

Никлос и Артан спустились обратно на пристань. Отставной маршал шлепнулся на сырую песчаную землю, уткнувшись носом в грязь. Он громко закашлялся, но, поднимаясь, принял руку короля, принимая и его слова.

Мужчины долго смотрели друг на друга, прощаясь без слов. Арт знал, что Ник больше никогда в открытую не признает своих чувств к Селесте, и принимал это. Как и то, что их дружба закончилась, когда белокрылая появилась в их жизни.

И как же горько знать, что свидетелем этого хлипкого, едва установившегося перемирия стал кое-кто с другими планами на их будущее.

Очередным шагом к неминуемому оказались слова подошедшего дракона: нашелся выживший.

Глава 12

Когда сгущаются тени

Селеста

Мой привычный злой сон, от которого никак не могу сбежать, настигает в момент, когда показалось, что осталась одна среди скал. Моя постель пуста, а вокруг бескрайнее поле и такое же бесконечное бурное море. Волны вздымаются, ветер теребит жухлую высокую траву, а небо крутится смертельными узорами с грозовыми вспышками. Я прижимаю одеяло к груди, кутаясь от резкого холода. До этого момента казалось, что нахожусь в защитном пузыре – ничто снаружи не коснется, пока я здесь. Но он лопнул, и напал ветер, разметая волосы и выталкивая из глаз соленые до раздражения слезы. Губы обветрились, ссохлись до корок, а лицо стянуло так, будто надела фарфоровую маску.

Я вся, как перед прыжком, замедлилась, едва ли способная повернуть голову и осмотреться. Он появляется за спиной, без прелюдии хватает за шкирку и опрокидывает на постель. Вставляет между ног колено, сдавливает горло, закрывая тусклый свет. Пытаюсь хрипеть, царапать ногтями его руку, но слишком много тьмы, она окружила, сжимая до состояния куколки. И вдруг все прекратилось. Давление пропало, ощущение тяжести и присутствия зла исчезло.

Распахнув глаза, вижу пустоту – никого нет. Только облака продолжают вальсировать по небу, словно по бальной зале. Сознание возвращается, и сон просачивается в реальность холодом, будто забыла закрыть окно, и за ночь комната выстудилась.

То состояние, когда только просыпаешься, еще находясь на грани между явью и сном, а мысли, что ленивые мухи – такие вялые, примитивные, только дискомфорт чувствуется. «Вот бы его кто-нибудь закрыл», – ворочается в голове. И следом, как удар молнии – это не окно забыли закрыть, это Артан ушел куда-то далеко-далеко.

И я подскочила на кровати. Так и есть – смятое одеяло, пустая постель… На прикроватной тумбочке с моей стороны – запечатанные конверты рядом с маленькой вазочкой, в которой две розы. Одна – белая до зелени, другая – черная. И письма от обоих.

В первом Арт извиняется, что ушел не попрощавшись, и обещает скоро вернуться. Говорит, что верит в мою благоразумность и любовь. Ничего о делах, только бесконечные нежные слова, а также список имен людей, к кому можно обратиться за помощью в случае чего. Контакты управляющего городским домом – через этого человека будет доступ к нашим счетам и сбережениям. Муж очень переживал, что так вышло и что даже не получилось проститься: уходя ночью, не знал, что уже не вернется, и что ему разрешат только передать письмо.

«Держись нашей связи, любимая…», – писал он.

Послание короля иное. Дочитав его, задумчиво повертела оба, зачем-то понюхала, пытаясь уловить запах, провела по губам, а потом сожгла руками, испачкав и ночное платье, и простыню. Я в один миг возненавидела этот день и страстно возжелала, чтобы солнце остановилось, а еще лучше – обернуло бы свой бег вспять, на несколько часов назад…

Однако уже слышно, как суетятся служанки, через мгновение двери открываются, и день начинает свой ход.

* * *

– Какие указания он оставил вам на мой счет? Он говорил, почему так решил?

Мои вопросы, как удары дятла по дереву – быстрые, точные и в одно место, так что Богарт злится, теряя терпение, но позиций не сдает, твердит те же слова, что были в королевском письме. Но не могу же я просто согласиться!

Через час начнутся городские состязания, о которых я ни сном ни духом, и мне придется на них присутствовать, выказывая поддержку обычным участникам. Как оказалось, в столице весьма приветствуются соревнования и между людьми и остальными немногочисленными видами. Одобрение короны – залог верности подданных, что так необходимо в тяжелое время.

Передо мной бумаги с речью, а я в жизни таких речей не говорила! А через час должна выступить перед тысячной толпой! Как это разучить, да за такой короткий срок?!

Потом благотворительность – канцлер передает список отобранных мэром города лиц, которые нуждаются в особой помощи короны. Красивый, трогательный жест. Потом – обед с видными лицами столицы: все – мужчины, за исключением одной гномихи, успешной вдовы ювелира. Потом – возвращение во дворец, где будет всего час на подготовку к королевским соревнованиям, опять речь… Богарт передает очередной листочек. Награждение. Еще речь. Банкет. Танцы. Выступление известного оперного певца под аккомпанемент магического оркестра. Гвоздь программы, нужно будет что-то сказать от себя… Ах, не знаете, что… так вот вам еще один листочек. Может, папку, чтобы ничего не потерять?..

– Достало! – кричу я, роняя листы. – А как же мои планы? Мои дела?!