Наверное, чужая боль оказалась последней каплей принятия случившегося. Как перед обрывом. Перед прыжком в новую, чуждую реальность, из которой нет выхода.

Арт умер. Мой возлюбленный мертв. Все стало бессмысленным, пустым, неправильным, нереальным.

Я плачу и сквозь пелену слез вижу, как выцветает мир вокруг, будто уплываю из этого места. Чувствую руки Анки на плечах – она прижимает меня к себе, также содрогаясь в рыданиях, теряясь среди океана скорби. Мы делим одно чувство на двоих и, как котята, ищем друг в друге тепло, до боли сжимаясь в клубок.

– Что здесь происходит? – голос вытягивает наружу, и сквозь слипшиеся от слез ресницы вижу тень канцлера.

Отпускаю Анку, вытираю глаза и с трудом поднимаюсь, с изумлением оглядываясь по сторонам. Разве сюда я прибежала в попытке уйти от правды? Разве здесь, на поляне, Анка не сдержала огонь и залила им все кругом? Откуда взялись свежая зелень и россыпь белых цветов среди сочной травы? Дикие яблони, гладкость коры берез и мягкость плодородной земли. Будто попала в сказочную весну, а не в раннюю осень.

– Я не знаю, как ответить на ваш вопрос, кэрр Богарт, – говорю тусклым голосом, поднимая глаза и глядя на его заостренное лицо. Как он молод. Почему он так непростительно молод? Как я могу разбить его реальность, ведь он всегда с таким почтением и любовью смотрел на короля? Он предан ему, готов жизнь отдать за Никлоса Каргатского!

Как королевство сможет принять смерть черного дракона? Как пройти через это?!

Я сумела подавить подступающую истерику, сжала до боли пальцы в кулаки, стиснула зубы и запрокинула голову, пока Анка вставала с земли. Когда она взяла меня за руку, я, наконец, смогла ответить:

– Король умер, кэрр канцлер. В королевстве не осталось Каргатских королей.

Глава 13

Мир сквозь пепельные слезы

Селеста

На мне другое платье. Тоже белое, тоже красивое и с перламутровой вышивкой… но другое. Застегнутое на все пуговицы и застежки. Если не могу скорбеть, как мы это делаем дома, в Сатуральских долинах, значит, надену то, что хоть отчасти отражает мою потерю и печаль. Это все, чего я смогла добиться. Маленький компромисс.

Богарт, отойдя от шока, молниеносно запустил какой-то заранее продуманный протокол, и уже через пятнадцать минут проходило совещание с Акрошем и Фредериком о том, что будет дальше. Нужно было подготовиться, однако нельзя торопить события и пороть горячку, объявляя о неподтвержденной гибели короля. Именно так сказал канцлер – «неподтвержденной», то есть, он не верил моим ощущениям. Тому, что чувствует ариус, потерявший нориус. Тому, что чувствую я, утратив связь с Артом. Он не верил в пустоту, доверял лишь фактам. А на доказательства требовалось время.

Акрош, который на глазах начал седеть, узнав о гибели Ника, быстро собрался с духом и встал на сторону Богарта. Фредерик, этот сухой, убежденный материалист, отведя меня в сторонку, долго и упорно втолковывал, чем опасны городские бунты, когда под боком бдительные русалки, готовые в любой момент атаковать королевство, почуяв слабину. А ведь нам предстоит провести переговоры с королем Агондарием! Как с ним говорить, если не с позиции силы? Ариус слаб без нориуса. Я не такая, как король. А значит, в наземном мире осталась только одна сила, соперничающая с мощью подводников – эльфы. И с ним надо выйти на связь, нужно убедиться, что договоренности останутся прежними.

У меня раскалилась голова от веских и вразумительных слов государственного секретаря. И до безобразия хотелось выпить, чтобы сбросить это ярмо, которое с неизбежной очевидностью надевает мне на шею королевское трио. Я только что потеряла мужа, а они хотят, чтобы я готовилась стать королевой, если Никлос и правда мертв.

Был один вопрос, который никто не осмелился задать вслух. Что в этом мире способно убить нориус?

Анку изолировали. Она была не в себе и не могла контролировать огонь – периодически он вырывался наружу, приводя всех в изумление – так не бывает ни у женщин, ни у мужчин. Ее пришлось поместить в комнату, где девушка ничего не сможет сжечь или навредить себе. Что с ней делать – решат позднее. Ее дикий вид не оставлял шансов, что она когда-нибудь придет в себя.

А вот меня, наоборот, накрасили, напудрили, нарядили и привели в чувство – никто не отменял выступления перед придворными. Соревнования подходили к концу – мое отсутствие было бы слишком заметно, а потому опасно. Я должна быть нежна, прелестна и очаровательна, как и запланировала Винелия Барбская, которая, как бешеная лиса, огрызалась на всех из-за сорванной программы. Только окрик Акроша и его суровый взгляд усмирили гнев девушки. Дела государственные превыше представлений, так что ей пришлось все переиграть. Она много раз пыталась выяснить, что происходит, но натыкалась на монолитную стену. И в конце концов, оставила бесплодные попытки, приняв наше молчание.

Моя боль билась в груди птицей, а я не имела права даже плакать. И Винелия видела это. Я не могла сказать правду и должна была улыбаться и быть красивой и уверенной в себе белой драконицей. Символ будущего, надежда королевства на мир.

Мамочки, а дальше будет только хуже. Как смогу пройти через это?! Сквозь скорбь прорывались и мысли о том, кем я стану, когда объявят о смерти короля. О, святая Клэрия, убереги меня от этой участи, не могу я стать королевой! Мне нельзя ею быть! Эта ноша не по мне!

Так больно, ну почему боль не утихает, почему она все крутится и крутится внутри, словно каждая разорванная ниточка не может угомониться и режет острыми, как бритва, лезвиями, пытаясь вновь соединиться с утраченным? Почему никто не сказал, что слияние заканчивается этим? Почему же смерть – это такая агония для живых?!

А я улыбаюсь, глядя на отражение в зеркале. Прямая спинка, гордая осанка. Служанка поправляет последние невидимые пылинки и помогает сойти с подиума. Мы выходим из комнаты, Акрош и Богарт уже ждут. Оба напряжены до предела и тотчас прогоняют служанку. Им плевать на мой внешний вид – слез и крови не видно, и ладно. Для них я – лишь кукла, не наследница короны. По глазам видно – оба гонят прочь мысли о будущем. Никто не готов к переменам.

– Есть новости, – тихо заявляет канцлер. – От серого дракона из отряда. По его словам, днем они разделились, его и еще четверых отправили на разведку в лес, чтобы потом они подготовили место для