дальше! — громыхал Малахов, жестами призывая его подняться.

— Да я в перчатках! — Беломутов надавил на щеку, будто вправлял вывихнутую челюсть.

— Снимай!

— Ну и сниму! — Беломутов быстро снял перчатки, оставив на руках только бинты, и бросился на Малахова, изображая удар кулаком в голову, но провел ногой в пах.

Малахов прочитал его, поймал ногу в захват и, выкручивая ее, навалился на Беломутова. Свалил его на пол, взял ногу на болевой прием по всем правилам панкратиона.

— Все, все! — взвыл Беломутов.

— Не все! — Малахов продолжал выкручивать ногу. — Говори!

— Что говорить?

— Говори!

— А-а!.. Ну видел я ее, видел!

— Кого ты видел?

— Гуслярову, — на грани обморока пробормотал Беломутов.

Только тогда Малахов его отпустил. Только тогда у Кости померкло перед глазами. Теряя сознание, он успел подумать о том, что появление Малахова вызвано агонией умирающего сознания. На самом деле Беломутова никто не ломал и он ни в чем не признавался.

* * *

Нашатырь вырвался из пузырька, как джинн из кувшина, Кудылин дернулся, открыл глаза и с ужасом глянул на Максима.

— Ну ты, Тайсон, и авантюрист! — с усмешкой сказал Стасов.

Они уже собирались ехать домой, когда позвонила Василькова и сообщила, что Кудылин отправился в самое логово бандитов. Малахов думал недолго.

— Беломутов Гуслярову видел! — выдал Костя. — Я слышал!

— И что?

— На кладбище он ее видел. А она видела, как Рощин убил.

— Ты сейчас о себе думай, — сказал Максим.

Василькова ожесточенно закивала, соглашаясь с ним.

— А я Беломутова видел. В машине. На Береговой. Ганс там был, Кит.

— Ты рассказывал.

— Где они? Вы их повязали?! — Костя хотел всего лишь подняться на локте, но понял, что может встать на ноги, и сделал это.

— В машине.

— В своей?

— В собачнике.

— Они следили за мной, когда была драка с Михайловым. Я же «гоблина» искал…

— И мы «гоблина» ищем, — сказал Максим.

— Нашли?

— Как сквозь землю…

— Беломутов, Ганс, Кит, они с ним все заодно. Не знаю как… Может, он у них сейчас в машине?

— А машина где? — глянув на Стасова, спросил Максим.

— Машины. У Беломутова «Ленд Ровер», у Ганса с Китом — кажется, «Паджеро».

Задержанных собирались увозить, Максим подоспел в самый последний момент. Узнал, какие и где у них машины, отобрал ключи.

«Ленд Ровер» стоял на парковке перед дворцом спорта, там же, неподалеку, находился такой же черный «Паджеро». Внедорожник Беломутова пустовал, а в багажнике у Ганса с Китом обнаружился связанный «гоблин». Максим узнал его сразу, едва только глянул в дикие от страха глаза.

— Здесь он! — толкнув Стасова, сказал он и захлопнул крышку багажника. — Увозим! Быстро! — И уже тихо, чтобы не слышал заложник, добавил: — Мы с тобой оборотни, на Борщевика работаем.

— Ну, рабочий день закончился, — усмехнулся Стасов. — Почему бы подработку не взять? «Гоблина» вывезли за город, к реке, грубо сбросили на мерзлую землю.

— На середину реки нужно, тогда труп до самого моря доплывет, — деловито сказал Максим.

— А лед выдержит? — подыграл Стасов.

— Крепкий лед. Прорубь рубить задолбаешься.

— Какая прорубь? Тут иордань с Крещения.

— Иордань у берега, а я говорю, на середину надо.

— Может, ну его на фиг?… Малахов на Борщевика взъелся, закроет его не сегодня завтра, что нам тогда делать? А если Борщевик еще и сдаст нас?

— Может, замочить Борщевика? — спросил Павлов.

— Ты чего? — шикнул на него Стасов. И пнул лежащее на земле тело. — Этот слышит!

— Сейчас забудет! — Максим вынул из кобуры пистолет, незаметно вынул обойму, передернул затвор и направил ствол на мычащего от страха «гоблина».

— Эй, а последнее слово? Без последнего слова нельзя!

— Ну, если быстро… — Павлов нагнулся, сорвал с губ заложника полоску скотча.

— Не надо, не стреляй! — заголосил тот. — Борщевику все, Борщевику хана!

— Что хана?

— Он вашего Малахова замочить хотел!

— Хотел? Больше не хочет?

— Не вышло у него!

— Что не вышло?

— Гуслярова не смогла!..

— Ну что ж, последнее слово сказано! — Максим всем видом давал понять, что сейчас выстрелит.

— Да постой, пусть говорит! — Стасов протянул к нему руку.

— А чего он врет? Москва Малахова заказала! «Аравия»!

— Да нет, не «Аравия»! Мы из Москвы, да, но мы не из «Аравии».

— Кто мы?

— Мы с Лысогоровым… А я Полибин…

— Да мне все равно, кого убивать.

— Макс, давай не будем! Если не врет, пусть живет!

— Да не вру я!.. — мотнул головой Полибин. — Может, не все знаю, но не вру!

— Говори, что знаешь!

— Ганс мне позвонил, сказал, подъезжай, дело срочное. Ну мы с Лысым сорвались и сюда.

— Оба московские?

— Да. Мы с Гансом раньше знались, он позвонил, мы на мели, а тут бабки реальные.

— За что бабки?

— Гуслярову нужно было уговорить, типа, мы из Москвы, все такое, Малахова нужно замочить.

— Уговорили?

— Лысый до сих пор в больнице.

— Это вы с ней договориться хотели?

— Мы же не думали, что она так мощно руками машет. Мы ее не знали, не с того начали, ну, она и вломила!..

— Но потом все-таки уговорили?

— Да, потом я сам к ней подкатил. Денег много предложил. Больше, чем в прошлый раз. В три раза больше.

— И она согласилась?

— Да.

— А не страшно было подкатывать? Вдруг она Малахову сказала, мы тебя за гланды могли взять.

— Страшно было. Но Ганс сказал, что у них все под контролем. Пасли они Гуслярову, телефон прослушивали. Не обращалась она к ментам… Но все равно очко играло.

— Говоришь, следили за Гусляровой? Кто? Ганс?…

— Да, они только следили… Вся организация заказухи на них, но так, чтобы Гуслярова про них ничего не знала.

— Если вдруг что, ее Москва наняла?

— Ну да. Я так понял, вашего Малахова уже пыталась убрать «Аравия».

— Пыталась.

— Ну вот, Борщевик на этом и сыграл.

— И ты это знаешь?

— Знаю. Ганс мне все рассказал.

— И при первом же шухере определил тебя в расход.

— Так в том-то и дело… — скривился Полибин. — Нет, я понимал, что они могут со мной решить вопрос, даже ушел, а они меня нашли и в машину!..

— Значит, это Борщевик Малахова заказал? — уточняя, спросил Стасов.

— Ну, мне об этом не должны были говорить, но я сам все понял.

— То есть Борщевика ты не видел, не слышал.

— Нет, я, конечно, могу сказать, что Борщевик лично мне задачу ставил, но это будет неправда!

— Борщевик заказал, а Гуслярова согласилась.

— Сначала отказалась.

— Но вы предложили ей больше.

— И не только это!

— А что?

— Ну, я, конечно, могу сказать.

— И ты, конечно, скажешь, — кивнул Максим.

И для пущей убедительности еще раз передернул затвор.

*