– Ну вот, – прозвучал его отвратительно спокойныйголос, – и приехали. Твой город!

Она кивнула:

– Спасибо, что скрасил мне дорогу. Поедешь дальше?

Он покачал головой:

– Дальше три дня по голой степи. Переночую здесь, а сутра и отправлюсь. Прощай!

Она повернула к нему голову. Он чувствовал ее взгляд, нопродолжал смотреть вперед, инстинктивно оттягивая неприятный момент, однакоБарвинок заехала чуть вперед, чтобы видеть его лицо, ее глаза сталитребовательными.

– Тебя оболгали, – произнесла она совсем нещебечущим голосом, – что убиваешь из-за мести. Но все-таки ты и есть точудовище, которые истребляет магов.

Она говорила почти шепотом, чтобы не слышали прохожие, онкивнул и с великой неохотой разлепил губы:

– Наверное. Если я такой один.

– Один, – подтвердила она. – Вообще-то маговненавидят многие, но все из зависти. Каждый хотел бы стать магом. Но вот чтобыначать их истреблять холодно и безжалостно… Почему?

Он тяжело вздохнул, в груди словно огромная льдина, чтомедленно тает и продавливается в желудок, чувство потери растет, но Барвиноксмотрит требовательно, и он проговорил с великой неохотой:

– Я же сказал, чувство справедливости… Неловко об этомговорить, будто чем-то бахвалюсь, вот я какой замечательный, а все остальныедураки и воры, но… что делать, меня ведет именно оно… сейчас, по крайней мере.Потом, может быть, что-то другое завладеет мною, но сейчас, гм…

Вдали на перекрестке улиц показался высокий просторный дом,огороженный невысоким забором, коза перепрыгнет, Барвинок покосилась посторонам, все заняты своими делами, да и далеко, прошипела зло:

– Какая может быть справедливость в убийстве?

– Нет справедливости, – согласился он, – ноесть необходимость.

– Убивать?

– Делать нужное, – ответил он. – Знаешь, какделать без убийств? Скажи. Я с радостью обойдусь без них.

Она прошипела:

– Да кем ты себя считаешь?

Он снова задумался, эта манера думать над каждым ответомдико раздражает, мыслитель нашелся, с такими мышцами умных не бывает, ответилрассудительно:

– Да как-то все равно, кем считаю. Главное, что делаю.

– А что делаешь?

Он снова задумался, потом ответил очень серьезно:

– Истребляю колдунов.

Она добавила ядовито:

– А также волшебников, магов, чародеев…

Он равнодушно отмахнулся:

– Да какая разница? Все одинаковы.

Она произнесла с ужасом:

– Не могу себе представить, что ты и есть человек,которого ненавидят все!

Он пожал плечами.

– Ну, уж и все…

– Все, кто о тебе слышал, – сказала она снажимом. – Или вообще слышал о некоем человеке, который зачем-то… или всвоем сумасшествии уничтожает не только колдунов, магов, чародеев иволшебников, но и все источники магии!

Он покачал головой.

– До источника никому не добраться. К счастью. Яуничтожаю только запасы! Хранилища.

– Пусть так, – согласилась она. – Кроме того,уничтожаешь волшебные вещи. Мечи-кладенцы, скатерти-самобранки, кольца,браслеты, доспехи, ковры-самолеты, шапки-невидимки, дудочки, молодильныеяблоки, зеркала… убиваешь жар-птиц, а по слухам, ты Сирина и Алконоста тожеубил… чудовище!

– Птичек жалко?

– Чудовище, – повторила она с ужасом. – Тыуничтожаешь у людей надежду на лучшую жизнь!

– Да? – переспросил он. – А я думал, даю.

– Надежду?

– Лучшую жизнь, – уточнил он. – Ладно, мыедем или нет? Мой конь исстрадался, глядя на постоялый двор. У тебя есть вгороде где остановиться?

– Нет, – ответила она быстро.

– Тогда и тебе сюда, – рассудил он.

Они оставили коней у коновязи, слуги сами отведут в конюшню,если, конечно, для хозяев найдется свободная комната, Барвинок поднялась вследза волхвом по ступенькам крыльца в сени, пахнет вином и мочой, а дальше вкомнате с лестницей наверх и большой дверью направо расположился за стойкойширокий в плечах мужик с хитрой широкой мордой и веселыми разбойничьимиглазами.

Она сразу ощутила его цепкий ощупывающий взгляд, но к этомупривыкла, мужчины все так смотрят, только этот волхв упал с луны, сдержанноулыбнулась, хозяина нужно расположить к ним с первой же минуты.

– Здравствуйте.

Он поднялся, крупный, улыбающийся, в распахнутой на грудирубашке и с закатанными выше локтей рукавами.

– Что желаете? – поинтересовался он самымдоброжелательным голосом. – Комнату, стол, вино?

– Всё, – ответил Олег.

Хозяин посмотрел на маленькую женщину рядом с Олегом. Зубыкоротко блеснули в мимолетной улыбке.

– Еды и питья вдоволь, но комнаты заняты, сожалею.

– Все? – спросил Олег с недоверием.

Хозяин виновато развел руками:

– Кроме одной под самой крышей. Не знаю, жалеть, чтокомнат нет, или гордиться…

Олег махнул рукой.

– На чердаке? Сойдет. Мы не жить сюда приехали.

– Там одна постель, – сообщил хозяин. – Ивообще… должен предупредить, в ней никто не селится.

– Почему?

Он снизил голос:

– Говорят, там появляется иногда… совсем-совсемредко!.. нечто.

– Как это нечто?

Хозяин развел руками:

– Одни говорят, привидение, другие – оборотни. Народ неочень верит в такие россказни, мало ли что пригрезится после хорошей выпивки! Носелиться туда не хотят. Потому сдаю только самым отважным. И за полцены.

Барвинок бросила на Олега короткий взгляд. На что волхвкупится: захочет показаться отважным, польстится на сниженную цену или простоне поверит в призраков?

– Сойдет, – повторил Олег.

– Правда, – добавил хозяин озабоченно, –комната несколько холодновата. Труба идет мимо.

– Ничего, – ответил Олег, Барвинок заметила, какон бросил взгляд в ее сторону, – мы согреться сумеем.

Хозяин даже не повел глазом в ее сторону, но Барвинок ощутила,что этот ушлый жук все понял верно, но не позволил себе выпустить похабнейшуюулыбку на гадкую мужскую рожу, некоторые клиенты не любят вольностей, все-такион слуга, хоть и хозяин, только вежливо поклонился и сказал довольно: