прибран, а всё равно убраться надо, раз уж они теперь тут жить будут.

Для начала Власа подмела пол и убрала с углов паутину, которую успели наплести пауки в отсутствии хозяев. Мирон помог ей прочистить печь и наколол дров за домом.

Власа взяла немного припасов из погреба, сварила суп с фасолью и испекла пирог с капустой на обед. Из засушенных на зиму ягод сварила взвар.

— Ох, пахнет вкусно! — воодушевился Мирон, усаживаясь за накрытый стол.

Власа разлила в кружки взвар из кувшина и тоже села.

— Так ты что, тут остаёшься? — спросил Мирон, с удовольствием черпая суп ложкой.

— Похоже, придётся, — без особой радости ответила Власа. Она ещё не смирилась с тем, что ей придётся жить здесь, но если другого выбора спастись от Черномара нет…

— Знаешь, я только не понял, чего этот Черномар привязался к тебе? Ты говорила, что собирала на поляне какие-то травы и увидела его, — нахмурив лоб, вспомнил Мирон.

— Мальчик болел сильно, я его спасти хотела, вот и пошла за целебными цветами, чтобы его вылечить. А вышло вот так… — призналась Власа, опустив взгляд.

— Так это он за тобой в деревню пришёл? — мрачно уточнил Мирон.

— За мной. Не думала я, что Черномар в деревне на людей нападать начнёт. Но я, правда, не хотела этого, даже не знала, что так случиться может, — дрогнувшим голосом призналась Власа и всхлипнула.

— Ладно тебе. Чего уж теперь, не плачь, — со вздохом ответил Мирон. — Ну, дела… А сейчас где этот Черномар или дальше в деревне на девиц охотится?

— Зарина сказала, что если я уйду, то всё должно прекратиться. Он ведь меня ищет, значит, пойдёт следом, — убито ответила Власа.

На какое-то время разговор стих. Мирон с мрачным видом обдумывал услышанное, Власа тоже молчала, не зная, как продолжить разговор.

— А ты останешься в колдовской деревне или уйти думаешь? — без особой надежды спросила она.

— Не, я тут не останусь. Может пару дней поживу или неделю, а так все эти колдовские штучки не для меня, — качнул головой Мирон.

Власа кивнула и промолчала, чувствуя, как сердце сжалось от тоски. Не хотела она, чтобы Мирон уходил, привыкла уже к нему. Да и родным он стал ей, всё равно, что близким другом. «А мог бы и не только другом быть», — невольно подумала она.

Ведь если взглянуть на Мирона, то и залюбоваться можно. Красивый, складный, с ясными голубыми глазами. Раньше он казался Власе избалованным сыном старосты, который только ёрничать, да над другими подшучивать умеет. А теперь всё изменилось. Да и взгляд у Мирона стал другим — умным, серьёзным, внимательным. Если вспомнить, то недаром же он и грамоте учился и счетоводству. Не глупый был.

— Жаль, что ты уходишь. Одиноко мне будет без тебя здесь, — честно призналась Власа.

— Да ты быстро привыкнешь. Среди своих-то, — успокоил Мирон, отпивая взвар.

— Не свои они, чужие. А ты свой, — Власа посмотрела ему в глаза. Столько всего хотелось сказать, а не хватало духу. Не могла признаться в чувствах, да и надо ли было? Если всё равно уйдёт.

— Так что же, люб я тебе выходит? — неожиданно усмехнулся Мирон, хитро прищурившись. Догадался, значит!

Да только так разозлила Власу его самодовольная усмешка, что захотелось его треснуть чем-нибудь.

— Ещё чего! Люб он…. мечтать не вредно! — выпалила Власа, резко поднявшись. Щёки так и норовили вспыхнуть, и она, чтобы скрыть это, схватила посуду и понесла в другую часть кухни — мыть. Отчего-то вспомнилось, как он подшучивал над ней в деревне, а другие ребята смеялись, когда он доставал Власу. Вроде и давно было, а память всё равно осталась.

— Да ты что, обиделась что ли? — услышала она удивлённый голос Мирона и тихие приближающиеся шаги за спиной. — Я же пошутил…

— А я не шутила! — Власа резко обернулась к нему, оказавшись в полушаге от Мирона. От его близости и внимательного взгляда, отчего-то ей сделалось неловко, и Власа отвела глаза.

— Ты что, взаправду что ли люб тебе? — настойчиво повторил Мирон, только на этот раз уже серьёзным голосом.

— Дурак, ты честное слово, — отмахнулась от него Власа полотенцем.

— Ежели и правда не хочешь оставаться здесь, то поехали в город со мной! — неожиданно предложил Мирон.

— Ты же слышал, что ведьма Старшая сказала? Нельзя мне.

— Да мало ли что она говорит! — с раздражением бросил Мирон. — Послать бы всех этих ведьм, колдунов, Черномаров или кто там ещё. Верить-то ведьме можно? Может, обманула тебя.

— Нет, Старшая правду сказала. Нельзя мне ехать, не будет мне покоя нигде. Да и мне силой своей надо учиться управлять, — возразила Власа, сполоснув посуду водой из бочки.

— Ну как знаешь, — разочаровано бросил Мирон. — Может, передумаешь ещё.

Власа не ответила, только покачала головой. Если бы от неё что-то зависело сейчас… Но выбора не было у неё давно — ровно с той ночи, когда она решилась ступить на злосчастную поляну с ведьмиными слезами. Спасла чужую жизнь, а свою едва не сгубила. Теперь придётся расплачиваться за это.

* * *

Рано утром Власа проснулась от криков петухов, которые спозаранку заголосили так, будто перекричать хотели друг друга и выяснить, кто же самый голосистый. Самым голосистым, как назло, оказался соседский петух…

Власа в полудрёме поплелась к бочке с водой, умылась, взбодрилась, окончательно просыпаясь, а следом и Мирон встал.

— Доброго утреца.

— Доброго. Кашу сейчас варить буду, — сказала ему Власа, готовясь разжигать печь. — Масло только нету…

Нелегко здесь без хозяйства будет, подумала Власа. Ни тебе свежих яиц от курочек, ни молочка от коровы или хотя бы козы… Не говоря уже о чём другом. И не купишь ведь — монет нет. А в доме только пара старых плошек и на месяц-другой припасов в погребе. До зимы и то не хватит.

— Пройтись, что ли по соседям? Спрошу, может, обменять масло на что согласятся. Хотя мы здесь чужие, — Мирон без особо желания вышел во двор.

Власа закончила перебирать крупу и засыпала её в горшок. Негоже, конечно, жаловаться. Кров дали и хоть какие-то припасы на первое время — и то хорошо. Могло и того не быть. В городе, поди, никто и краюхи хлеба просто так не дал бы.

Мирон вернулся с плошкой, где лежал кусок масла. Немного, но пока вполне хватит.

— Старушка там живёт одна, с виду обычная, а как за маслом пошла, так я смотрю — у неё на стене черепа звериные висят и пахнет травами едкими. Даже не знаю, стоит ли есть, что она дала. Потравит