В общем, он стоял там и, казалось, был чем-то сильно обеспокоен.

– Мне рассказали, что случилось, – сказал он. – Ты в порядке?

Я ответила, что да, я в порядке, и что я рада его видеть.

– Так что… что, по мнению врачей, это было?

Валери вышла из комнаты, тактично оставив нас наедине. Я присела с ним на подоконник, глядя оттуда на задний двор, – мелкий дождь окрасил деревянную игровую площадку в тёмно-коричневый цвет.

Джон взял меня за руку. Похоже, он действительно беспокоился. Его руки были замечательно тёплыми.

– Они не уверены, – сказала я. – Возможно, просто нервный срыв из-за скопившегося стресса. Иногда люди, страдающие мигренью, видят всякое такое. Мигающие цвета, расходящиеся волнами. Ничего необычного, на самом деле. Я, к примеру, видела вещи, которые…

– Гравитационные волны, – сказал Джон. – Я слышал.

– И правда. – Я рассмеялась. – Удивительно ещё, что я видела не тёмную материю. В этом и то было бы больше смысла, не думаешь?

Джон не ответил. Он сказал мне, что данные, которые я ему вручила, он отдал кому-то из начальства, как мы и договаривались. Затем он понизил голос. Как и ожидалось, его начальство согласилось с тем, что Импульс был чем-то особенным – чем-то не из нашей Вселенной. Джон не знал подробностей относительно того, что они собираются предпринять дальше, но в одном он был уверен:

– Они отнеслись к этому очень серьёзно, – сказал он, – и хотят с тобой поговорить.

– Кто «они»?

– Комиссия, которую президент собрала специально для этой задачи.

– И они хотят побеседовать со мной? Я сейчас, э-э, не в лучшем для этого состоянии. Я даже не дома. Наверное, я могу связаться с ними по «Скайпу» или…

Джон перебил меня:

– Я приехал, чтобы забрать тебя, Далия. Они хотят видеть тебя в Вашингтоне сегодня же.

– Меня?

– Это ведь ты открыла ту штуку.

– Но меня уже допрашивали. Часами напролёт, Джон. Я уже рассказала всё, что знаю, о том, что и как случилось той ночью… Дала им результаты первичного анализа и необработанные данные. Чего ещё они от меня хотят?

– Ты говорила с агентами. А это учёные. Люди вроде тебя.

Я собиралась спросить, что за спешка, но на самом деле я знала. Я знала, как это важно, и была рада, что они восприняли это всерьёз. И всё-таки лететь куда-то и говорить с какими-то бюрократами в строгих костюмах было сейчас для меня далеко не в приоритете. Я должна была закончить то, над чем работала. Я должна… мне нужно было… я не могла поверить, что трачу время на разговор с Джоном.

– Что это? – спросил он, взглянув на бумаги, исписанные моими каракулями.

– Пока не знаю, – ответила я, – но, кажется, это очень важно.

Джон просто кивнул и поцеловал меня в лоб.

– Нам нужно выходить примерно через двадцать минут, – сказал он.

Полчаса спустя я попрощалась с Нико, Валери и мальчишками и села во внедорожник Джона. Мы без особых проблем доехали до аэропорта. Я писала всю дорогу, одержимая цифрами в своей голове. Они казались бессмысленными в тот момент, я записывала их просто на автомате. Но я решила, что, как только закончу, пойму, что хотела этим сказать и что пыталась вывести.

Во время полёта, как только самолёт выровнялся в воздухе и стюардессы начали толкать по проходу тележки с напитками и закусками, Джон рассказал мне о том, что происходит в мире.

Затем я увидела это сама.

В самолёте был вайфай, и несколько минут я листала ленту новостей на телефоне. Все новостные порталы бились в панике. Большая часть видео в этих постах была загружена из соцсетей. Там были вертикальные видео, снятые на мобильный, в которых люди сходили с ума в больничных приёмных. Или, например, один видеоклип длительностью всего несколько секунд, где мужчина выводил мелом математические формулы прямо на проезжей части. Или видео, в котором молодая женщина стояла на перилах балкона: она пыталась дотянуться до чего-то невидимого в воздухе над собой и бормотала что-то вроде: «Она так молода… так молода…» А потом она упала, и на этом видео закончилось[72].

Я ахнула в ужасе и выключила телефон. Это безумие, чем бы оно ни было, распространялось очень быстро – и ощущалось до неприятного похоже на то, что испытывала я сама.

– Что эти люди видят?

Джон сказал:

– Некоторые – привидений. Другие видят вещи, которые людям видеть не полагается, вроде ультрафиолетовых цветов, радиации или…

– Гравитационных волн?

Джон пожал плечами:

– Мне пока не встречались упоминания об этом.

– Думаешь, я тоже это подхватила?

– Меня беспокоит такая вероятность, да, – сказал он.

Я сказала, что чувствую себя нормально. Я уже не видела и не слышала ничего лишнего. Но он показал глазами на мои руки. Оказалось, что в течение всего нашего разговора я продолжала писать, глядя ему в глаза. Я умудрилась исписать как минимум ещё две страницы числами, буквами и формулами, сама того не подозревая.

Мы прибыли в Вашингтон, и нас встретили агенты Службы безопасности. Они спросили наши имена, и мы подтвердили наши личности. Затем нас сопроводили в машину с тонированными окнами. Это всё походило на какую-то шпионскую игру, как будто я оказалась втянута в нечто, что просто обязано плохо закончиться. Может, конечно, на самом деле всё было не так уж и страшно, но я изрядно нервничала…

А кто бы не нервничал на моём месте?

Агенты не сказали, куда мы направляемся.