Старший крестник задумчиво погрыз карандаш, дорисовал что-то в своей схеме и отложил набросок в сторону. Сел и посмотрел серьезно:

– Нечисть, Лёль. И, думаю, магия у них недавно.

– В смысле?

– Они не умеют главного – заметать следы. А ведь это первое, чему нас учат в семье. Быть незаметными и заметать следы, так, чтобы никакой магии и рядом не стояло, – пояснил «лис». – Чтобы перед людьми наш мир не раскрыть. Мы сразу и навык осваиваем, и правила предосторожности, и маскировку. А они дофига всего оставляют, – и презрительно скривился: – Неучи.

– А если нарочно? – я вспомнила слова Ираиды – о том, что ледяные следы всегда находили далеко от этого города, точно нечисть наблюдателей за нос водила. – Если так обманывали, отвлекали и пугали? Предупреждали?

– Я тоже сначала так подумал, – отозвался Данька. – А потом случилась вчерашняя метель и всё стерла. Хотели бы напугать или запутать – разве убирались бы? Не думаю. Но они убили ведьму-наблюдательницу. Они засветились перед тобой. Выбора не было, и пришлось «отмывать» весь город вместо пары мест. А еще, – он наклонился ко мне и твёрдо сказал: – Никто из нас не будет красоваться перед ведьмами, размахивая тайными умениями. Они же не идиоты, чтобы бить мелочь крупными козырями. Понимаешь?

Да, верно. Незачем заранее раскрывать и свою сущность, и владение магией, и «расу».

– Думаю, они не так давно магией владеют. Получили ее где-то... ну, вот как вы, ведьмы, чужие «угли» вырезать и впитывать умеете, так и они могли... – Данька запнулся, похоже, не очень-то веря в эту гипотезу, но продолжил: – Могли, Лёль. Вырезать. Или еще где-нибудь добыть. Но во взрослом возрасте, иначе бы не косячили. Низшие же даже не учатся заметать следы – они ничем особенным не владеют, чтобы это прятать.

И снова верно. Основная маскировка низших – постоянные переезды, чтобы не афишировать очень долгую жизнь, сумасшедшее здоровье, отчаянную плодовитость и столетний «подход» к первым признакам физиологической старости.

– А каковы твои шанс против них? – я вытянула затекшие ноги. – В худшем случае?

– А ты скажи, сколько ведьм могут со мной справиться, – зеркальные глаза старшего крестника сверкнули задором. – Только не говори про Верхо... извини, Лёль. Без нее. Сколько?

– Ведьмы три-четыре скрутят. Темные. Опытные, – и уточнила: – которым лет под сотню. Если очень повезет врасплох застать.

– Вот тебе и ответ. Эта нечисть – как те три ведьмы, – Данька снова вытянулся на животе и взялся за карандаш. – У них есть природная живучесть, быстрое восстановление сил и устойчивость к темной магии – чего нет у ведьм, да. Зато у них нет опыта ведьм. Знаний стародавних. Иначе не палились бы, – и уткнулся в блокнот, рассеянно договорив: – То на то и выходит. Зря не переживай. Таких, как я, скручивать опасно. Нас или сразу убивают толпой, или вообще не трогают. Или убьем, или уйдем. Или всё вместе. Но от толпы удрать – проще простого.

...и догнавших смельчаков добить потом – тоже. Я успокоилась и встала за чаем. Данька выдохнул с очевидным облегчением. Вещать он не любил, обычно предпочитая «транслировать» свои замыслы и находки через брата. И явно устал от рассуждений.

Включив кипятильник, я села боком на стол и привычно уставилась в окно. На привычный «набережный» пейзаж, погруженный в сумерки. И привычный же снег. Утренний разговор с Корифеем прояснил многое, но один вопрос оставил открытым – что он сам здесь делает?

Альберт рассказывал, что Корифей ушел от наблюдателей лет десять назад и с большим скандалом. Глава наблюдателей упорно не хотел его отпускать, искал повод привязать ценного сотрудника покрепче и даже шантажа не гнушался. И всё закончилось тем, что Корифей направил на начальство такой мощный поток беспрерывной и бесполезной информации, что тот не мог ни работать, ни есть, ни спать. Говорят, чуть не рехнулся – мозг ведун умел выносить во всех смыслах этого слова. И, когда добился своего, он надолго пропал с радаров. И вдруг всплыл. Здесь. В самом центре очевидной наблюдательской западни. Не верю.

– Лёль, вода.

Я очнулась от размышлений и выключила кипятильник.

– На кого сначала капкан ставить?

– На «змею», – я заварила чайный пакетик. – С «рыбами» не всё ясно – если они «подключены» привязками к головной особи, то она почует охоту, потерю бойца, и дело сорвется. Да и живой крови нет, чтоб наверняка притянуть в капкан. «Пчела» – тоже существо стайное, часть большого «роя». А вот «змеи» почти всегда одиночки.

– Я готов.

– Сейчас, чай допью...

Спускаться в подвал было боязно, но другого подходящего места не придумалось. На улице – нестабильно, на чердаке – слышно, а удобных заброшенных заданий рядом с гостиницей не обнаружилось.

Руна последовала за нами сразу и без просьб. Когда я отмычкой отперла дверь, кошка уже обнюхивала место недавнего убийства. Данька тоже долго принюхивался, кривился и бормотал про «тухлятину». Включив свет, я обошла обоих и посмотрела на пол. Новых следов в пыли не нашлось, только старые – мои, «рыбы», драки. И остро вспомнилось нападение. Пугали, как и в архиве? Или всё же чего-то хотели?

Кошка первой побежала по коридору и предсказуемо привела нас в ту комнату, где я нашла тайник с картой. Завалы мебели, старое пианино, «украшенное» сверху перевернутыми стульями, стол без одной ножки, покосившийся сервант без створок.

«Лис» зачем-то снял с пианино стулья и открыл крышку. Руна запрыгнула на клавиши и с горделивым видом прошлась взад-вперед. Я поморщилась от неприятно-скрипучих звуков расстроенного инструмента, эхом резонирующих от голых стен.

– Дань, ты ее понимаешь? Она что-то хочет сказать? – я остановилась у серванта.

– Не, хулиганит, – отозвался старший крестник, добавив красноречиво: – Нечисть же.

– Мне выйти? – я оглянулась на него.

– Угу. Только кровь отдай.

Я кинула ему браслет с пятнами крови и вышла. Руна тенью последовала за мной и села посреди коридора. Я притворила дверь, оставшись в подвальном полумраке, освещенном лишь парой пыльных лампочек да фосфоресцирующе-белыми глазами кошки. Прошлась туда-сюда, прислушалась, но из-за двери не донеслось ни звука. Памятуя о том, что на качественный капкан может уйти не один час, я пошла на повторную прогулку по подвалу. Рискуем здесь не только жизнями, но и «сыром» – подковкой... Надеюсь, не зря.

Руна не подавала никаких признаков тревоги. Сидела неподвижно и наблюдала за мной. А я бродила по темному коридору, чтобы не уснуть. Утро случилось очень рано и выдалось непростым, дневная прогулка по городу тоже отъела от сил своё... И, да, результатов не принесла. Замерзшую ведьму из города забрали и похоронили, разумеется, на тайном ведьмовском кладбище. И, конечно, те, кто подчищал за ней, никаких личных вещей нигде «случайно» не оставил.

Зато хождение по подвалу принесло неожиданные плоды. В тупике, которым обрывался коридор, я нашла символ-оттиск для подковки. Ячейку. Пока – пустую. Она находилась на уровне моего роста и слабо светилась, ощущая близость артефакта. Концы, направленные вниз, указывали на второй подвальный уровень, где находился тайник. И, глядя на нее, я задумалась, не форсировать ли события. Не ускорить ли появление тринадцатого дома, чтобы опередить нечисть. Ираида же сказала, что еще не все действующие лица прибыли. Одно лишь «но» – кандидатов в хозяйки на горизонте нет.