– Опасно носить при себе ключи отквартиры, - заявила она, - это может вызвать подозрения. У агента другаябиография, в ней отсутствую я и все остальные родственники, ты уже не ты, акакая-нибудь Настя Елкина. Имя скорей всего для простоты оставят. Сколько их,этих Насть! Понимаешь, какую жизнь тебе придется вести? Не дай бог, увидит злойвзгляд колечко с ключами, задастся вопросом, какую дверь они открывают, потянутза ниточку… Не на таких мелочах горели! Слышала про пачку сигарет?

Настя кивнула.

– Естественно. Один из наших агентов,работавших в Европе, купил «Кэмел» в мягкой упаковке и абсолютно спокойновскрыл ее одним рывком, удалил всю верхнюю полосу из фольги, чем вызвалудивление собеседника. Европейцы отрывают только небольшую часть блестящейбумаги, а потом через отверстие вытряхивают сигареты. Этого незначительногодействия хватило для зарождения подозрений. В конце концов наш сотрудник былраскрыт.[3]

– Вот-вот, - покачала головой Ляля. - Аты собралась ключи с собой на задание брать. Придумай, где их спрятать.

Настя снисходительно улыбнулась и рассказалапро окно, которое легко можно открыть снаружи. Племянница была умна, она и несобиралась брать с собой ключи…

– Вот так мы с ней и расстались, -завершила рассказ Елена Петровна. - Сегодня я впервые за год увидела, чтобукета нет, и пошла потихоньку сюда. Как ты все-таки думаешь, Настя погибла?

– Теперь боюсь, что да, - тихо, совздохом, ответила я. - Наверное, ее раскрыли.

– При чем же тут муж той женщины - твоейподруги, Ники Терешкиной? - внезапно поинтересовалась Елена Петровна,продемонстрировав замечательную память. - По какой причине он оказался вгостинице?

Я пожала плечами.

– Пока непонятно. Вроде Ника собираласьвстретиться там с любовником, а Василий вычислил место, где его жена надумалавесело провести время… Ой, что-то концы с концами не сходятся!

– Так ты уверена в смерти Насти или нет?- упорно настаивала Ляля. - Я что-то вдруг сомневаться начала. Сначала-то чутьне умерла от горя, когда с тобой повстречалась, прямо разума лишилась, сталавсе выбалтывать. Я вообще-то не из тех, кто языком метет, а тут просто… понесломеня, тормоза отказали… Вот только туман рассеялся - я думаю, жива Настя. Яведь ее чувствую! Знаю, тяжело девочке, но она выдержит и непременно ко мневернется. Я бы беду почуяла сердцем!

И что было ответить на это заявление? Я оченьхорошо понимаю, по какой причине Елена Петровна разоткровенничалась со мной. Ниодин человек не способен постоянно сдерживаться, рано или поздно давление параснесет крышку и наружу вылетит тщательно сохраняемое содержимое. А еще,наверное, Ляле больно смотреть на то, что творится вокруг. Ведь она и ееродственники служили совсем иной стране, другому строю. Бизнесмены тогданазывались фарцовщиками, Америка являлась империей зла, а СССР был «впередипланеты всей». Кроме того, Ляля тоскует о Насте, волнуется за нее, а тутпоявляюсь я с историей про гостиницу и девочку Стеллу. Ясное дело, у ЕленыПетровны всколыхнулся осадок на дне души, и она выболтала тщательно хранимыесекреты, попросила меня написать книгу. Как она сказала? «Хочу отомстить нашимначальничкам, им все по барабану». Истерическая реакция на стресс, вследствиечего я стала поверенной чужих тайн. Но сейчас Ляля остыла и взяла эмоции подконтроль.

– Ну и дура же я! - воскликнула ЕленаПетровна. - Ты уж извини, наболтала черт знает чего… Как разволнуюсь, такаяфантазия просыпается! Вру без остановки, потом удивляюсь, откуда что берется.

Ляля замолчала и вдруг, забыв про своюнеуклюжую попытку внушить гостье, что весь ее рассказ был неправдой,воскликнула:

– Настя жива! Мое сердце не лжет!

– Я понимаю вашу надежду, - кивнула я. -Но у Ники никоим образом не могло быть двух мужчин сразу.

– Почему? - скривилась Ляля.

– Терешкина - обычная женщина не первоймолодости: дочь, муж, работа, никакого экстрима. Любовника она завела совсемнедавно, впала в кризис среднего возраста, захотела встрепенуться. Ну никак онане могла сначала с одним в кровать лечь, потом, спустя короткое время, сдругим! И еще эта плохо залеченная гонорея. Абсолютно не похоже на Нику. А вотдля проститутки это обычный набор. И еще: одежда на трупе была не Терешкиной.

– Не смеши, - фыркнула Ляля, -переодеться легко.

– С какой стати Нике натягивать на себяшмотки Насти? - Я попыталась вернуть Елену Петровну с небес на землю. - Они небыли знакомы, просто Ника очутились в той же гостинице, где бывала Настя.

– Зачем твоя Терешкина туда приперлась? -сердито перебила меня Ляля.

– Я объясняла уже: для встречи слюбовником.

– Тело кто-нибудь опознал?

– Конечно, коллега по работе, завуч ИринаСергеевна.

– А почему она? У Терешкиной нетродственников?

– Есть. Дочь Вера. Но ей решили теломатери не показывать. Труп изуродован молотком до неузнаваемости. Нику хоронилив закрытом гробу.

– Красиво получается, - хмыкнула Ляля. -Говоришь, такие травмы, что и определить личность нельзя? Как же завуч коллегуопознала?

Я заморгала.

– Не знаю. Может, по шрамам, родинкам.

– Они в школе голыми ходят? - прищуриласьЕлена Петровна.

– Нет, конечно. Терешкина с Ермаковоймогли вместе посещать баню, бассейн…

Елена Петровна встала.

– Закрытый гроб, крематорий, а некладбище… Все подсказывает: кто-то сделал так, что установить личность погибшейбыло невозможно. Хочешь знать мое мнение? В урне пепел женщины, имя которойпока неизвестно. Но это не Настя и не Ника.

– А кто? - разинула я рот.

– Понятия не имею. Думаю, некий режиссерпоставил замечательный спектакль. Милиция считает, что погибла Ника, дажепреступника арестовали, ты веришь в смерть Насти, но на самом деле убит кто-тодругой.

– А где Настя?

– Не знаю, может быть, на задании, -заявила Ляля.

Мне стало жалко Елену Петровну. Не слишком-тосчастливая судьба досталась женщине - у нее был один близкий человек, и тотпогиб. Ляля не хочет признать факты и теперь готова поверить в любую чушь иждать возвращения своей племянницы.

– И кстати, если убита Настя, - ровнымголосом вещала собеседница, - то куда подевалась Терешкина?