***

В девять часов начался “Гавайский глаз”, и при обычныхобстоятельствах Бобби был бы заворожен (его мать считала, что программы вроде“Гавайского глаза” или “Неприкасаемых” слишком полны насилия, и, как правило,не разрешала ему включать их), но в этот вечер он все время переставал следитьза происходящим на экране. Менее чем в шестидесяти милях отсюда Эдци Альбини и“Ураган” Хейвуд вот-вот сойдутся на ринге. Красотка Голубых Лезвий “Жиллетт”,одетая в голубой купальник и голубые туфли на высоком каблуке, будет обходитьринг перед началом каждого раунда и поднимать табличку с голубым номером наней. 1…2…3…4…

К половине десятого Бобби не сумел бы распознать на экранедаже частного детектива, а уж тем более угадать, кто убил великосветскуюблондинку. “Ураган” Хейвуд проиграет нокаутом, в восьмом раунде”, — сказал емуТед. Это знал старик Джи. Но что, если что-нибудь не задастся? Бобби не хотел,чтобы Тед уезжал, но уж если иначе нельзя, ему была нестерпима мысль, что онуедет с пустым бумажником. Ну да, конечно, такого случиться не может.., а если?Бобби видел телефильм, в котором боксер должен был лечь, но вдруг передумал.Что, если так будет и сегодня? Разыграть нокаут — это обман. (Да неужто,Шерлок? С какой улики вы начали?).., но если “Ураган” Хейвуд на обман непойдет, Теду придется плохо: “по уши в луже, если не хуже”, — сказал быСалл-Джон.

Половина десятого, если верить часам на стене. Если Бобби незапутался в арифметических действиях, начался решающий восьмой раунд.

— Нравятся тебе “Наследники”?

Бобби так глубоко ушел в свои мысли, что даже вздрогнул. Наэкране телика Кинэн Уинн стоял перед бульдозером и говорил, что готов милюпрошагать ради пачки “Кэмела”.

— Потруднее “Повелителя мух”, — сказал он. — Вроде бы естьдве маленькие семьи пещерных людей, которые бродят туда-сюда. И одна семьяпосообразительнее. Но другая семья, дураки, они герои. Я чуть не бросил, но тутстало поинтереснее. Думаю, я дочитаю.

— Семья, с которой ты знакомишься первой, с маленькойдевочкой, это неандертальцы. Вторая семья — только на самом деле это племя(Голдинг и его племена!) — это кроманьонцы. Кроманьонцы и есть наследники. То,что происходит между этими группами, вполне соответствует определению трагедии:события ведут к несчастливому исходу, которого нельзя избежать.

Тед продолжал говорить о пьесах Шекспира, и стихотворенияхПо, и романах типчика по имени Теодор Драйзер. В другое время Бобби было быинтересно, но в этот вечер его мысли все время уносились вМэдисон-Сквер-Гарден. Он видел ринг, освещенный так же яростно, как те немногиебильярдные столы в “Угловой Лузе”, на которых шла игра. Он слышал, как вопятзрители, когда Хейвуд перешел в атаку, обрабатывая растерявшегося Эдци Альбинисвингами слева и справа. Хейвуд не собирался сдать бой — точно так же, какбоксер в телефильме, он намеревался отделать своего противника на все сто.Бобби ощущал запах пота, слышал тяжелые хлопы и хлапы перчаток по корпусу. ГлазаЭдди Альбини выпучились двумя нолями.., колени подогнулись.., зрители вопили,повскакав на ноги…

— ..идея рока как силы, избежать которой невозможно, видимо,возникла у греков. Драматург по имени Еврипид…

— Позвоните, — сказал Бобби, и, хотя он в жизни не закурилсигареты (к 1964 году он будет выкуривать за неделю больше блока), голос у негопрозвучал так же хрипло, как у Теда поздно вечером после целого дня“честерфилдок”.

— Извини, Бобби?

— Позвоните мистеру Файлсу, узнайте, как там бой?.. — Боббипосмотрел на стенные часы. Девять сорок девять. — Если было всего восемьраундов, то, значит, бой уже кончился.

— Согласен, что он кончился, но если я позвоню Файлсу такрано, он может заподозрить, что мне было что-то известно, — сказал Тед. — А порадио я ведь ничего узнать не мог — этот бой, как известно нам обоим, по радионе передают. Лучше выждать. Безопаснее. Пусть верит, будто я полагаюсь напредчувствия. Я позвоню в десять, будто считаю, что бой кончился не нокаутом, апо очкам. А пока, Бобби, не тревожься. Говорю же тебе, это просто прогулка поподмосткам.

Бобби бросил смотреть “Гавайский глаз”, а просто сидел надиване и слушал, как вякают актеры. Мужчина орал на толстого гавайскогополицейского. Женщина в белом купальнике вбежала в прибой. Машина гналась замашиной под барабанный бой на звуковой дорожке. Стрелки часов на стене елеползли, спотыкаясь, к десяти и двенадцати, будто брали последние несколько сотфутов вершины Эвереста. Убийца великосветской блондинки был сам убит, покабежал по полю ананасов, и “Гавайский глаз” наконец кончился.

Бобби не стал ждать показа кадров из телефильмов будущейнедели. Он выключил телик и сказал:

— Позвоните, а? Ну, пожалуйста!

— Одну минутку, — сказал Тед, — по-моему, я выпил рутбирасверх моего предела. Мои цистерны словно бы ужались с возрастом.

Он прошаркал в ванную. Наступила нескончаемая тишина, азатем раздался плеск струи, разбивающейся в унитазе.

— А-а-а! — сказал Тед с большим удовлетворением.

Бобби уже не мог усидеть на месте. Он вскочил и началбродить по комнате. Он не сомневался, что именно сейчас Томми “Ураган” Хейвудокружен фоторепортерами в своем углу на ринге “Гарден”, не без синяков, но сияяулыбкой в белых вспышках. Рядом с ним Девушка Голубых Лезвий “Жиллетт” — онаобнимает его за плечи, он ее за талию, а Эдди Альбини никнет забытый в своемуглу; его затуманенные глаза совсем заплыли, и он еще не пришел в себя послевстряски, которую получил.

К тому времени, когда Тед вернулся, Бобби впал в полноеотчаяние. Он твердо знал, что Альбини проиграл бой, а его друг потерял пятьсотдолларов. Останется ли Тед, если окажется совсем без денег? Может быть… Но еслида, а низкие люди явятся…

Сжимая и разжимая кулаки, Бобби смотрел, как Тед взял трубкуи начал набирать номер.

— Успокойся, Бобби, — сказал ему Тед. — Все в полномпорядке.

Но Бобби не мог успокоиться. В животе у него будто свивалиськлубки проволок. Тед прижимал трубку к уху и ничего не говорил целую вечность.

— Ну, почему они не отвечают? — в ярости почти крикнулБобби.

— Было всего два гудка, Бобби. Почему бы тебе… Алло, говоритТед Бротиген, Тед Бротиген. Да, мэм, сегодня днем. — Как ни невероятно, но Тедподмигнул Бобби. Ну как он может оставаться таким невозмутимым? Да будь он наместе Теда, так трубки бы у уха удержать не смог бы. А уж подмигивать! — Да,мэм, он здесь. — Тед обернулся к Бобби и сказал, не прикрыв трубку ладонью. —Аланна спрашивает, как там твоя девочка?

Бобби попытался заговорить, но только хрипел.

— Бобби говорит, что чудесно, — сказал Тед Аланне. — Хороша,как летний день. Можно мне поговорить с Леном? Да, я подожду. Но, пожалуйста,скажите мне про бой. — Наступила пауза, которой, казалось, не будет конца. Налице Теда не было никакого выражения. На этот раз он прикрыл трубку ладонью. —Она говорит, в первых пяти раундах Альбини получил порядочную трепку, в шестоми седьмом держался хорошо а потом выдал хук правой неизвестно откуда и уложилХейвуда на канаты в восьмом. Похоронный марш по “Урагану”. Вот сюрприз, верно?