— Да, — сказал Бобби. Губы у него как закаменели. Все былоправдой. Все. В пятницу к этому часу Тед уже уедет. С двумя тысячами камешков вкармане можно долго бегать от низких людей, с двумя тысячами камешков в карманеможно проехать на Большом Сером Псе от океана до сверкающего океана.

Бобби пошел в ванную и выдавил “ипану” на зубную щетку. Егоужас, рожденный убеждением, что Тед поставил не на того боксера, исчез, нопечаль из-за близкой потери осталась и росла. Ему бы и в голову не пришло, чточто-то, еще даже не случившееся, может причинять такую боль. “Через неделю я несмогу вспомнить, что в нем было такого. Через год я о нем позабуду”.

Правда? Черт, неужели это правда?

"Нет, — подумал Бобби. — Не выйдет! Я не позволю”.

В комнате Тед разговаривал с Леном Файлсом. Вроде быпо-дружески, так, как Тед ожидал.., и, да, вот Тед говорит, что поставил напредчувствие, очень сильное, такое, что нельзя не сделать ставки, если себяуважаешь. Конечно, полдесятого завтра вечером будет в самый раз для расчета приусловии, что мать его друга вернется к восьми. А если она подзадержится, такЛен его увидит между десятью и одиннадцатью. Это удобно? Тед опять засмеялся.Значит, толстому Файлсу это было удобней удобного.

Бобби поставил зубную щетку в стакан на полке под зеркалом,потом сунул руку в карман штанов. Там среди привычного хлама было что-то, чегоего пальцы не узнали. Он вытащил кольцо для ключей с зеленым брелоком — свойособый сувенир из Бриджпорта, той его части, о которой его мать ничего незнала. Части “там, внизу”. “УГЛОВАЯ ЛУЗА”: БИЛЬЯРД, ИГРОВЫЕ АВТОМАТЫ. КЕНМОР8-2127".

Ему, конечно, давно надо было спрятать кольцо (или вообще отнего избавиться), и тут ему пришла в голову мысль. В этот вечер ничто не моглоразвеять уныние Бобби Гарфилда, но эта мысль все-таки принесла с собой радость.Он отдаст кольцо с брелоком Кэрол Гербер, предупредив, чтобы она ни в коемслучае не проговорилась его маме, откуда оно у нее. Он знал, что у Кэрол естьминимум два ключа, которые можно повесить на кольцо, — ключ от квартиры иключик от дневника, который Рионда подарила ей на день рождения. (Кэрол была натри месяца старше Бобби, но она никогда из-за этого не задавалась.) Подарить ейкольцо для ключей — это же почти как попросить ее быть его девочкой. Нет, он нерассиропится и не поставит себя в дурацкое положение, прямо попросив. Кэрол итак поймет. Потому-то она такая клевая девчонка.

Бобби положил кольцо на полку возле стакана с зубной щеткой,потом пошел к себе в спальню надеть пижаму. Когда он вышел, Тед сидел на диванеи курил. Тед посмотрел на него.

— Бобби, с тобой все в порядке?

— Угу! По-моему, у меня все должно быть в порядке, правда?

— Наверное. Наверное, у нас обоих все должно быть в порядке.

— А я когда-нибудь еще увижу вас? — спросил Бобби, мысленноумоляя, чтобы Тед не заговорил, как Одинокий Рейнджер, не начал нести всякуючушь вроде “мы еще встретимся, друг”.., потому что это не чушь — чушь слишкомласковое слово. Дерьмо — вот что это. Тед, он верил, никогда ему не врал, и онне хотел, чтобы Тед начал врать, когда конец совсем близко.

— Не знаю. — Тед рассматривал тлеющий кончик своей сигареты,а когда он посмотрел на Бобби, Бобби увидел, что его глаза полны слез. — Недумаю.

Эти слезы сломали Бобби. Он бросился через комнату обнятьТеда, ему необходимо было его обнять. Он остановился, когда Тед вскинул руки искрестил их на груди своей балахонистой рубашки старика. На его лице словно бымешались удивление и ужас.

Бобби застыл на месте, все еще протягивая руки, чтобы обнятьего. Потом медленно их опустил. Не обнимать, не прикасаться. Такое правило. Ноподлое правило. Не правильное правило.

— А писать вы будете?

— Буду посылать тебе открытки, — ответил Тед, подумав. — Ноне прямо тебе. Это может быть опасным для нас обоих. Так что мне делать? Естьидеи?

— Посылайте их Кэрол, — ответил Бобби, ни на секунду незадумавшись.

— Когда ты ей рассказал про низких людей, Бобби? — В голосеТеда не было упрека. Да и с какой бы стати? Он же уезжает, верно? Пусть бы дажетипчик, который написал про вора тележек из универсамов, теперь напечатал бы вгазете:

"СУМАСШЕДШИЙ СТАРИК УБЕГАЕТ ОТ ИНОПЛАНЕТЯН-АГРЕССОРОВ”.Люди будут читать это друг другу за утренним кофе и кашей, будут смеяться. КакТед назвал это в тот день? “Тяжеловесный юмор маленьких городков”, вроде бытак? Но если это до того уж смешно, почему так больно? Почему так нестерпимобольно?

— Сегодня, — сказал он тонким голоском. — Увидел ее в паркеи все.., ну, как-то само собой.., проговорилось.

— Бывает, — сказал Тед очень серьезно. — Я хорошо это знаю.Иногда плотину прорывает. И, может, это к лучшему. Ты предупредишь ее, что,возможно, мне понадобится связаться с тобой через нее?

— Угу.

Тед задумчиво постучал пальцами по губам. Потом кивнул.

— Сверху я напишу “Дорогая К.”, а не Кэрол, и подпишусь"Друг”. Так вы с ней поймете, что открытка от меня. Идет?

— Угу! — сказал Бобби. — Клево. — Не было это клево, ничегоклевого тут вообще не было, но пусть уж так.

Внезапно он поднял руку, поцеловал пальцы и подул на них.Тед на диване улыбнулся, поймал поцелуй и прижал его к складкам щеки.

— А теперь ложись-ка, Бобби! День выдался долгий, и сейчасочень поздно.

Бобби отправился спать.

***

Сперва он было подумал, что это тот же сон, как в тот раз:

Бидермен, Кушман и Дин гоняются за его мамой по джунглямострова Голдинга. Затем Бобби понял, что деревья и лианы нарисованы на обоях, апод бегущими ногами его матери — коричневый ковер. Не джунгли, а коридор отеля.Так его сознанию рисовался отель “Уоррик”.

Мистер Бидермен и два других нимрода гнались и гнались заней, А еще ребята из Сент-Габа — Уилли, и Ричи, и Гарри Дулин. И у всех налицах полоски белой и красной краски. И на всех ярко-желтые камзолы сярко-красным глазом на них.

…Если не считать камзолов, они были голые. Их мужскоетряслось и подпрыгивало в гнездах мохнатых волос в паху. Все, кроме ГарриДулина, размахивали пиками, а он — своей бейсбольной битой. Она с обоих концовбыла заострена.

— Убей суку! — взвыл Кушман.

— Пей ее кровь! — заорал Дон Бидермен и метнул пику вследЛиз Гарфилд в ту секунду, когда она скрылась за углом. Пика, вибрируя,вонзилась в джунгли на стене.

— Воткни в ее грязную дырку! — закричал Уилли — Уилли,который без своих дружков умел быть нормальным. Красный глаз на его грудисловно вспучился. Как и его член пониже.