Среди пьяных, потрёпанных мужиков были и крепкие молодые парни.

Голодные, бедные, они были злы и решительны. Каждый из них готов был с голыми руками выйти навстречу армии короля. Один из них протиснулся вперёд. Глядя на Тьерри, он воскликнул:

– Да здравствует истинный король! Смерть самозванцу, что восседает в Лувре! Париж ещё узнает, на что способны его дети!

Алехандро благодарно улыбнулся, глядя на смелого юношу:

– Как тебя зовут, герой?

– Михель Ромель!

– Расскажи нам свою историю, Михель, почему сегодня ты пришёл сюда?

– А как я мог не прийти? Моя семья живёт впроголодь. Я кожевник, тружусь с утра до ночи, света не вижу, а живу, словно крыса, питаясь объедками!

– Да! – дружно поддержала юношу толпа.

Испанский посол довольно толкнул Тьерри в бок и прошептал:

– Твой выход.

Откашлявшись, месье Моро обратился к собравшимся.

– Спасибо, что нашли в себе смелость прийти сюда. Я верю: вместе мы сможем победить. Так будем же верны своей цели и направим свой гнев против тех, кто притесняет нас!

– Да! Возьмёмся за оружие! – прокричал Михель. – Покажем самозванцу, чего мы стоим!

– Покажем! Покажем! – взревела толпа.

И вот уже парижане в дружном ликовании чествовали юношу, что видели впервые в жизни. С каждой новой кружкой рома крики становились всё громче, а методы расправы над королём всё кровавее. В это момент на окраине Парижа, на постоялом дворе Рауля Дидье, разгорался пожар мятежа. Его огонь ещё не распространился по городу, но угли уже запылали, готовые нести смерть и разрушения.

* * *

Закончив выслушивать доклады советников, Анри в одиночестве расхаживал по тронному залу Лувра. Его челюсть была напряжена, глаза, зло прищурившись, прожигали дворцовые стены. Сжав кулаки, Наваррский едва не скрежетал зубами от гнева. «Проклятый испанский выродок! Я знал, что Филипп приезжал в Париж не ради мирных переговоров. Но то, что затеял этот старикашка, подло даже для него. Значит, решил отобрать у меня корону, устроить в Париже беспорядки, натравив на меня кучку горожан. Мне бы только узнать, какого юнца они теперь называют истинным королём Франции. О каком внебрачном сыне Генриха толкуют. Всё это подлог! У Генриха не было детей, откуда бы взяться этому самозванцу? Ну, ничего. Совсем скоро мне будут известны имена всех заговорщиков. Наш палач умеет развязывать языки. Филиппу никогда не победить. Франция теперь моя, и я её не отдам!»

Довольно улыбаясь, Анри сидел на троне. Перед ним, слегка нервничая, стоял Тьерри. Несколько минут назад смышленый юноша поведал королю обо всём, что происходило накануне на постоялом дворе «Бедный путник».

– А ты прекрасно играешь свою роль, Тьерри, – ухмыльнулся король. – Обвести вокруг пальца Филиппа и испанского посла – дело непростое.

– Я стараюсь ничем не выдать себя, Ваше Величество и поступаю так, как вы меня научили.

– С каждым днём ты, мой друг, всё сильнее доказываешь свою преданность короне. Я ценю это. И, поверь, никогда не забуду, – пообещал Анри. – Вместе мы отомстим за твоих родителей, Тьерри.

И убережём Францию от посягательств испанских коршунов.

– Ваше Величество, что будет с теми людьми, чьи имена я назвал?

– В нужный момент они будут допрошены, а потом, если выживут, понесут достойное наказание.

Двери тронного зала приоткрылись, и в них вошёл слуга короля. Низко поклонившись Анри, он передал Наваррскому письмо, что доставил во дворец крестьянин. Немало удивившись, король велел оставить его одного. Как только зал опустел, Анри развернул послание и, прочитав первые строчки, тут же догадался, кто писал ему.

– Мадлен…

Не ожидая того, Наваррский почувствовал, что его сердце забилось быстрее, а руки задрожали. В эту минуту король благодарил судьбу за то, что никто из подданных не видел, как вдруг переменилось его лицо. Взгляд стал мягче, а на губах заиграла лёгкая улыбка. Мадлен была далеко. Некоторое время назад она покинула замок, оставив его наедине со своими тревогами. Он ненавидел её за это. Порой проклинал. И при этом знал, что больше всего на свете желает вновь увидеть её. Это письмо, пусть на короткий миг, стало его отдушиной.

До конца расправив письмо, Анри, наконец, принялся за чтение.

Мадлен писала:

«Ваше Величество! Знаю, что мой побег возвёл между нами новую стену.

Но на то были причины, и каждая из них вам известна так же хорошо, как и мне.

Буду с Вами честна: лишь обстоятельства непреодолимой силы заставили меня написать Вам это письмо.

Я вынуждена обратиться к Вам с просьбой, что, быть может, покажется Вам неприемлемой.

Знаю, вы ищете меня.

И я открою Вам своё местонахождение.

Но прошу, приезжайте один.

Я буду ждать Вас там, где, презрев страхи и поддавшись терзавшим меня желаниям, впервые стала Вашей. Знайте, я беззащитна перед Вами.

И, если пожелаете, Вы сможете сделать со мной всё, что в Вашей власти.

Но я взываю к той части Вашей души, что никогда не оставалась равнодушна к моим бедам.

Я прошу о встрече мужчину, что, рискуя головой, вызволил меня из Мон-Сен-Мишель.

Короля, что, зная обо мне всю правду, до сих пор держит её в секрете.

Верю, что Вы не оставите без внимания мою просьбу.

И жду встречи с Вами.

Votre étoile»[1]

Анри долго не мог выпустить из рук письмо, что поднимало в нём целую бурю эмоций. Он перечитывал его снова и снова, каждый раз стараясь отыскать между строк тайный смысл. Наваррский искал подтверждений тому, что Мадлен скучает по нему. Всеми силами выискивал намёки на её чувства. Но всё было тщетно. «Она ищет встречи со мной, готова пойти на риск, лишь бы увидеть меня. Но это не проявление её любви. Что-то случилось, и ей пришлось пойти на этот шаг. Мне стоило бы огорчиться. Но сейчас я не способен на это. Мысль о том, что я увижу её, поговорю с ней, возносит меня на вершину блаженства, туманя рассудок».

Наконец, сложив письмо, Анри позвал слугу и громко объявил:

– Вели готовить карету. Мне нужно отлучиться из Парижа.

В тот вечер Мадлен не находила себе места. Чтобы согреться, девушка развела в камине огонь, но вскоре поняла, что дрожит совершенно не от осенней прохлады. Её до последнего терзали сомнения. Мадлен не знала, правильно ли поступила, написав Анри.

Не ошиблась ли, выбрав место для встречи. Но пути назад уже не было. Вчера незнакомый ей всадник передал девушке короткую записку. Она гласила:

«Завтра на закате. Там, где было обещано».

Мадлен сразу поняла, что ей в руки попал ответ короля. Калеб