Я уже почти вышла за дверь, когда вспомнила, что мне нужно сделать кое-что чрезвычайно важное. Я бросилась обратно в свою комнату и открыла верхний ящик комода, чтобы найти календарь. Открыв его на марте, я взяла красную ручку и обвела большим красным крестиком вторник, третье марта. Затем снова спрятала календарь на дно ящика стола, прежде чем отправиться на работу.

Я приступала к своим утренним обязанностям и готовила себе первую чашку кофе, когда Дэвид Грант стремительно вышел из своего кабинета.

— Не могла бы ты налить и мне тоже? — он спросил. — Только пойдем в мой кабинет. Нам нужно поговорить.

О, чёрт. Приплыли.

О чём мы с Дэниелом думали накануне, когда носились по двору, касались коленками и пожирали взглядом друг друга в библиотеке, обнимались под сторожкой у ворот, и всё это под потенциально бдительным присмотром его отца? Мне следовало помнить о близости библиотеки и Нортроп Фрай-холла. В какую сторону выходили окна кабинета декана Гранта? Я даже не подумала об этом. Я была такой глупой.

Я налила ему кофе и, схватив свою чашку, ногой распахнула дверь его кабинета. Я поставила его кофе на стол, пытаясь скрыть дрожь в руке.

— Спасибо, Обри. Присаживайся, пожалуйста. — Он жестом указал на стулья перед своим столом, сделал глоток кофе, затем бросил очки для чтения на стол и наклонился вперед, чтобы посмотреть на меня поверх сцепленных рук.

— Полагаю, ты не знаешь, зачем я тебя сюда позвал?

— Э-э-э, я не совсем, сэр, нет.

Это прозвучало совсем неубедительно.

— Вчера я услышал ужасную новость.

Услышал? Я посмотрела на окно. Оно выходило на юг, через Куинз-парк. Он не мог видеть, как мы сидели перед библиотекой или шли к сторожке у ворот. Кто-то другой сообщил о нас!

Он глубоко вздохнул и посмотрел на часы.

— Университет пережил потерю студента из Сент-Майка на неделе чтения.

Подождите, что он говорил? Боже мой, речь шла о Мэри!

— Да, я слышала об этом вчера. — Я быстро оправилась от шока. — По вторникам у меня утренние занятия в школе Святого Майка. — Об этом говорили все, — соврала я.

— О, так вы все-таки знаете? — Спросил Дэвид Грант, удивленно приподняв брови.

— Да. Извините, мне и в голову не пришло, что вам захочется поговорить со мной об этом. Я действительно знала Мэри. Она была на одном из моих занятий — в моей учебной группе, на самом деле. Она была очаровательной девушкой. — Затем, для пущей убедительности, я добавила: — Это курс Дэниела.

— О, жаль это слышать. Значит, для вас это не просто случайное происшествие. И вы говорите, она была в классе Дэниела? Я удивлен, что он не упомянул об этом.

— Может быть, он не в курсе, — предположила я, придумывая на ходу. — Он пропустил занятия в понедельник. Профессор Браун сказал нам, что он был не в духе. — Неужели Дэниел встретил меня в «Гардинере» всего два дня назад? Казалось, это было целую вечность назад.

— Я и не знал, что в понедельник у него был выходной. Не разговаривал с ним с выходных, — сказал он, многозначительно посмотрев на меня. Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица.

Не на что тут смотреть, Дэвид Грант. Просто забудь.

— Я думаю, Мартин связался бы с ним в любом случае, — сказал он. — В любом случае мы не знаем, на скольких студентов «Виктории» повлияет её кончина, поэтому не могли бы вы отправить электронное письмо ректорам общежитий и студенческим руководящим группам, чтобы напомнить им, что мы предоставляем консультации через студенческие службы?

— Конечно. Я займусь этим прямо сейчас. — Я начала вставать.

— А, Обри? Как твои дела? — спросил он.

Это был явно не риторический вопрос.

— Отлично, сэр. Никогда не чувствовала себя лучше. — Я уверенно улыбнулась, направляясь к двери.

— Рад слышать, — ответил он с задумчивым выражением на лице.

Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней с огромным облегчением, хотя и подозревала, что оно будет недолгим. Как, чёрт возьми, я смогла бы пережить следующие пятьдесят семь дней целой и невредимой, если бы один день лжи уже довёл меня до нервного срыва?

* * *

После работы я направилась прямиком в Университетский колледж, радуясь, что пришла на занятия пораньше и смогла занять место во втором ряду на другой стороне аудитории. Студенты входили один за другим, некоторые выглядели так, словно слышали о Мэри, другие явно ничего не замечали.

Джули, наконец, вбежала в зал и, дерзко приподняв бровь, села рядом со мной.

— Ну, ну, ну, не могла удержаться от блюда с конфетами, да? — спросила она.

Я отмахнулась от её двусмысленного замечания, быстро сменив тему.

— Привет, ты получила мои сообщения? Где тебя носило?

— О, боже, я так увлеклась учебной работой. Ничего не успела сделать на перемене. Мне пришлось спрятаться в библиотеке и написать реферат по истории искусств. Я так устала. — Появление профессора Брауна и Дэниела прервало её жалобы. — Боже мой, посмотри на мистера Шмекси. Он подстригся. Он явно что-то скрывал от нас, — прошептала она мне на ухо.

Она была права. Доктор Хобо, похоже, был в творческом отпуске. Дэниел выглядел потрясающе. На нем были те же черные джинсы, что и накануне, но на этот раз он сочетал их со сказочно мягким коричневым свитером и белой футболкой, выглядывающей из-под выреза. Но что самое интересное? Обувь. Я не очень разбиралась в обуви, но знала, что мне точно нравится. Эти туфли — возможно, это были ботинки, трудно сказать — были итальянского производства, и при ходьбе издавали приятный, властный звук.

Стильно. Да, пожалуйста…

— Он ещё и побрился, — сказала Джули. — Чёрт, он ходил в душ. Он выглядит чертовски привлекательно, тебе не кажется? — Она толкнула меня локтем.

— Хм? — Я все ещё представляла себе стук его ботинок.

— Дэниел! Он аппетитный, не правда ли?

— Да, точно, он выглядит прекрасно, — пробормотала я, вспомнив, что, насколько ей было известно, я не видела его с прошлой недели чтения.

Дэниел занял свое место, и профессор Браун быстро призвал класс к порядку, мрачно оглядев аудиторию.

— Дамы и господа, в понедельник вечером я получил печальные новости.

По комнате пронеслись удивленные возгласы, когда он рассказал нам о бедной Мэри. Джулия потрясено посмотрела на меня. Я схватила её за руку и сжала.

— Теперь понимаю, что некоторые из вас, возможно, знали мисс Лэнгфорд достаточно хорошо, в то время как другие, возможно, не знали вообще, — сказал профессор Браун. — Как бы то ни было, я предоставлю вам возможность скорбеть должным образом. В пятницу в половине