Я встречаю его взгляд, сжимая челюсти. — Я рассмотрю все варианты.

Включая Сержа, хотя от этой мысли у меня мурашки по коже. Его мир и мой уже слишком переплелись, и позволить ему еще больше влиять на мою жизнь — это своего рода смертный приговор.

Встреча затягивается, поскольку руководители излагают наиболее насущные вопросы. К моменту ее окончания стопка бумаг передо мной удваивается, а голова раскалывается. Данте задерживается, пока остальные уходят, выражение его лица невозможно прочесть.

— Тебе не обязательно делать это в одиночку, — тихо говорит он.

— Да, я знаю, — отвечаю я отрывистым тоном. — Теперь это моя ответственность.

Он кивает, хотя его беспокойство очевидно. — Если тебе что-то нужно…

— Я дам тебе знать, — говорю я. Мне не нужна его жалость. Мне нужны результаты.

Когда Данте уходит, я делаю глубокий вдох, мои плечи опускаются. Я чувствую себя так, будто стою на краю обрыва, а земля уходит из-под ног. Vinci Group разваливается, и теперь я понимаю, почему Лоренцо был готов заключить сделку с Сержем.

От этой мысли у меня скручивает живот. Как бы мне ни хотелось держаться подальше от мира Сержа, я не могу отрицать, что его ресурсы, его сила могут стать ключом к спасению всего. Но какой ценой?

Я потираю виски, пытаясь сосредоточиться. Нет времени размышлять о том, что если. Если я собираюсь спасти эту империю, мне нужно действовать быстро.

* * *

Дорога домой кажется длиннее обычного, огни города размываются, когда машина петляет в пробках. Я сижу на заднем сиденье, отчеты со встречи аккуратно сложены у меня на коленях. Мои пальцы барабанят по кожаному подлокотнику, ритм выдает бурю, назревающую в моем сознании. Все хуже, чем я себе представляла. Каждая цифра, каждый проваленный проект и каждый растущий долг кажутся обратным отсчетом к катастрофе.

К тому времени, как машина въезжает на длинную подъездную дорожку особняка Сержа, мои виски пульсируют от тупой боли. Дом маячит впереди, его огни отбрасывают теплое сияние, которое кажется несовместимым с суматохой, бурлящей внутри меня. Я выхожу, крепко сжимая бумаги, как будто они — мой единственный якорь на этом тонущем корабле.

Внутри дома тихо, если не считать слабого смеха, доносящегося из игровой комнаты близнецов. Я не останавливаюсь, чтобы поприветствовать их. Я не могу, не с моими мыслями, сжимающими грудь от беспокойства. Я направляюсь прямо в спальню, тихо закрывая за собой дверь. Отчеты падают на стол с глухим стуком, и я падаю в кресло, уставившись на них, как на головоломку, которую я не могу решить.

Проходит немного времени, прежде чем я слышу, как за моей спиной открывается дверь. Я не оборачиваюсь; я уже знаю, кто это.

— Тебя не было дольше обычного, — говорит Серж, его голос спокоен, но в нем чувствуется тяжесть его присутствия.

— Мне пришлось многое обсудить, — отвечаю я, сохраняя нейтральный тон. Я не хочу ввязываться в это с ним — не сейчас, а может, и никогда.

Он не понимает намека. Я слышу тихий щелчок закрывающейся двери и приближающиеся шаги. Он останавливается позади меня, положив руки на спинку стула. Его тепло близко, слишком близко, и это только усиливает мое беспокойство.

— Ты молчишь, — замечает он, и его тон становится более резким, пронзительным.

Я медленно выдыхаю, пытаясь собраться с мыслями. — Это ничего, — говорю я, но ложь кажется слабой даже для меня.

— Не оскорбляй меня, Кьяра, — говорит он, слегка сжимая кресло. — Что происходит?

Я колеблюсь, мои пальцы сжимаются в кулаки на коленях. Он всегда, кажется, знает, всегда, кажется, видит меня насквозь, как бы я ни старалась держать свои стены. Я оглядываюсь через плечо, встречая его пронзительный взгляд.

— Это Vinci Group, — неохотно признаюсь я. — Все хуже, чем я думала. Мы… они на грани краха.

Он не выглядит удивленным. Наоборот, его выражение лица становится резче, его черты становятся жестче, отчего у меня скручивает живот. — Не удивительно, — просто говорит он, вставая передо мной. — Твой брат принял безрассудные решения. Это не новость.

Я моргаю, мое разочарование выплескивается наружу. — Ты знал?

— Конечно, я знал, — отвечает он, его тон раздражающе спокоен. — Лоренцо пришел ко мне много лет назад, умоляя о помощи. Он хотел присоединиться к Братве, чтобы использовать мои ресурсы для прикрытия своих неудач.

Я встаю со стула, опираясь руками на стол. — Ты не подумал мне сказать?

Его глаза слегка сужаются, голос становится тише. — Я же говорил тебе, что Лоренцо связался со мной.

Я смотрю на него, во мне борются гнев и отчаяние. — Ты не говорил, что все настолько плохо! Сотни людей зависят от этой компании. Семьи, средства к существованию…

— Я в курсе, — вмешивается он, его голос тверд, но не жесток. — Вот почему я предлагаю тебе ту же сделку, что и ему.

Я замираю, его слова повисают в воздухе, как вызов. — Сделка, — повторяю я, мой тон ровный.

Он подходит ближе, его присутствие душит. — Да. Мои ресурсы, моя сила. Я могу стабилизировать Vinci Group, оттянуть ее от края пропасти. Но ты знаешь, что это значит.

Я скрещиваю руки, мое сердце колотится. — Тебе нужен контроль.

Он слабо ухмыляется, но в этом нет юмора. — Контроль гарантирует успех. Он гарантирует, что ошибки твоего брата не повторятся.

Я качаю головой, отворачиваясь от него. — Именно поэтому Лоренцо не хотел полагаться на тебя. Потому что с тобой ничего не бывает бесплатно.

— Ничто в этом мире не дается даром, Кьяра, — отвечает он, его голос мягкий, но стальной. — Подумай хорошенько. Ты хочешь, чтобы имя Vinci запомнилось как наследие или как провал?

Вес его слов проникает, тяжелый и неумолимый. Он прав, конечно. Без его помощи Vinci Group рухнет, и все, что построил мой отец, исчезнет. Принять его помощь означает впустить его в еще одну часть моей жизни, позволить ему еще сильнее затянуть свою хватку.

— Какова твоя цена? — наконец спрашиваю я тихим голосом.

— Оставайся в Чикаго, — просто говорит он. — Сосредоточься на восстановлении компании под моим руководством. Я займусь логистикой, долгами, всем остальным. Ты будешь отчитываться передо мной.

Я поворачиваюсь к нему лицом, сжимая челюсти. — Ты говоришь так, будто я работаю на тебя.

— Ты моя жена, — парирует он, подходя ближе, пока мы не оказываемся всего в нескольких дюймах друг от друга. — Я забочусь о том, что мое.

Слово мое вызывает дрожь по моему позвоночнику, в равной степени бесящее и неоспоримое. Я хочу бороться с ним, отталкивать его, но реальность ситуации ясна. Без него я потеряю все. Vinci Group рухнет, и у меня