поди, поужинала, телевизор смотрит… А, нет! К Дорожкиным пошла, внучку нянчить…

Расслабленно потянувшись, Максим позвонил в дежурку:

– Никанорыч! Епифанова ко мне отправь… Да куда он денется-то?

Через пару минут явился Толик:

– Можно?

– Садись, читай…

Епифанов зашевелил губами…

«…исходя из вышеуказанного, в возбуждении уголовного дела по признакам состава преступления, предусмотренным ст. 153 УК РСФСР (частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество), отказать на основании ст. 9 УПК РСФСР – в связи с передачей виновного на поруки».

– На поруки… – задумчиво повторил Толик. – Это за меня поручились, выходит?

– Ходатайство написали!

– Ну, коллектив у нас вообще мировой!

Вошел Ревякин. Глянул на постановление, ухмыльнулся:

– Закончили уже? Анатолий… Чем метлой мести… У меня к вам предложение. Деловое. Что вы там про диоды-то говорили, а?

* * *

На следующий день, прямо с утра, участкового уже дожидалась бабуся в цветастом платке и подбитой собачьим мехом кацавейке.

– С семи утра тут, – поведали в дежурке Дорожкину. – Тебя хочет. Говорит, внучка пропала. Ты так, это, разберись… Сам знаешь, бабули-то – они такие! Чудят.

– Да разберусь, разберусь. – Игорь махнул рукой и приоткрыл дверь на крыльцо. – Гражданочка, проходите!

Посетительница живенько взбежала по ступенькам.

Войдя в кабинет, Дорожкин положил фуражку на подоконник и, искоса глянув на висевший на стенке портрет Ильича, уселся за стол:

– Итак. Фамилия, имя, отчество?

– Цыбакина Евдокия Петровна…

– Очень приятно. А я участковый ваш – Дорожкин Игорь Яковлевич.

– Да я знаю.

– Очень хорошо. Ну, Евдокия Петровна, что у вас случилось?

У Евдокии Петровны пропала внучка, Ковалькова Рита, – не ночевала дома уже вторую ночь.

– А я ж над ей опекун! – бабуся покачала головой и скорбно поджала губы. – А ну-ка, натворит что? А мне потом отвечай да-ак!

– А что, может натворить? – заинтересовался Дорожкин.

Цыбакина махнула рукой и перекрестилась:

– Да уж может. Алевтину как-то так довела да-ак, ужас!

– Алевтина – это…

– Дочка моя старшая. А значить, ейная, ну, Ритки, тетка! Продавцом в Тянске работает да-ак. В самом главном магазине! Уважаемый человек.

– Значит, может натворить… – задумчиво протянул участковый. – А лет-то ей сколько?

– Алевтине-то?

– Внучке вашей!

– А-а… Дак шешнадцать уж давно. Кобылища!

– Ого! – Дорожкин потер руки и откинулся на спинку стула. – Шестнадцать, говорите… А что, раньше-то она так вот не пропадала?

– Дак как же не пропадала, товарищ дорогой! Не раз уж… Говорю ж – кобылища! Главное, платье мое изрезала, до войны ишо куплено… тако хорошее платье да-ак… Ух! Змия!

– А где она пропадала обычно? – попытался уточнить участковый. – У кого?

– Да у разных… – Склонив голову набок, бабуся поправила платок. – Я ж подруг-то ейных не знаю… В Лерничах как-то была! Там у ей эта… знакомая… Как звать – не знаю. Ритка-то скрытная да-ак! Ниче мне не расказыват. Ниче!

– Так, может, она и сейчас в Лерничах?

– Может. – Цыбакина поджала губы. – А токмо я-то опекун у ней! Отвечаю! А попробуй-ко за таку-то коровищу ответь! Натворит чего, а я виновата? Ох, товарищ дорогой… Знала бы, ни за что опекунство это не взяла… И здоровья уж нет, и… А Ритку-то козу пасти не заставишь! Вертихвостка… – Чуть помолчав, Евдокия Петровна с подозрением взглянула на портрет Ленина и продолжала, чуть понизив голос: – Вот Алевтина-то мне и говорит: иди, говорит, заяви, пока не поздно! Вот я и…

– Постойте-ка! – вспомнил вдруг участковый. – А гражданка Ковалькова Анна Ивановна кем вам приходится? Верней, приходилась?

Ковалькова Анна состояла у Дорожкина на учете да года два назад померла от жестокой пьянки. И дочка у нее была, да… Ну да, Рита! Еще как-то в школу не ходила, и тогда разбираться пришлось.

– Нюрка-то дочка моя младшая. Два года, как померла да-ак… А Ритка вот мне досталась, змеища…

– А с кем она общалась вообще?

– Да пес ее знает-то, товарищ дорогой! – Смачно зевнув, Цыбакина махнула рукой. – Я ить все по хозяйству, огород вот, коза, куры… Кабанчика Алевтина обещалась достать… А здоровье-то уж не то! Нету здоровья-то. А от Ритки-то помощи не дождесси да-ак!

– Что же, понятно все с вами, – выслушав старуху, покивал Дорожкин. – Может, пока подождем заявление-то писать? В Лерничи бригадиру телефонирую – выясним. Да, может, уже и вернулась ваша Рита…

– Нет уж, дорогой товарищ! – Старушенция злобно сверкнула глазами. – Алевтина наказала – заявление обязательно написать. Чтоб если что – мы сигнализировали! Так что уж…

– Хорошо. Вот вам бумага – пишите! Да и приметы описать не забудьте. В чем ушла, как выглядела…

* * *

– Мелкие правонарушения не имеют такой общественной опасности, как преступления, однако и за них граждане несут ответственность в соответствии с действующим законодательством…

Женька говорила без запинки, легко и свободно – не зря дома готовилась почти целый день, учила. Поначалу, конечно, выступать было как-то страшновато, однако испуг быстро прошел – юные спортсмены слушали лекцию внимательно, с интересом и даже задавали вопросы.

– А что такое мелкое хулиганство? – подняв руку, спросила худенькая девочка лет четырнадцати в синих спортивных трусах и майке «Трудовые резервы».

Да, все дети здесь были в спортивной форме, сразу после лекции – на тренировку. Сидели прямо под соснами, напротив старой школы, где ныне располагался спортивный лагерь, кто-то – на скамеечках, а кто и просто на траве, недалеко от турников и летних умывальников.

– А примеры привести можете?

Женя привела примеры:

– Вот, скажем, ругнулись вы матом где-нибудь у магазина или на площади – вот вам и мелкое хулиганство!

– А если в лесу?

– Лес – место не общественное. Там вас никто не слышит. Ну, медведи разве… Есть еще вопросы?.. Тогда спасибо за внимание!

– И вам спасибо!

Юные спортсмены похлопали и стали собираться на кросс.

– Спасибо, спасибо! Приходите еще… Ах, Женя, какая ж вы сегодня красивая! – рассыпался в комплиментах тренер, Геннадий Петрович.

Между прочим, Женьке это было приятно. Оделась она для лекции очень хорошо и строго – черная плиссированная юбка, белая блузка с черными пуговицами и оторочкой, черные туфли. Знала, подобное сочетание цветов очень идет брюнеткам и темно-русым…

Вот и тренер этот, Иваньков…

– Так, ребята! Маршрут знаете… Финиш – на Большом озере, на дальнем пляже! Там я вас и встречу.

– Геннадий Петрович! А вы напрямик побежите?

– А мотоцикл у меня на что?

Мотоцикл, старенький голубой «Иж», был прислонен к дощатой стене старой школы.

– Что-то вы, Женя, к нам на танцы не заглядываете? А ведь обещали…

Патлатый, крепенький, в синих спортивных штанах, кедах и ослепительно белой майке, с висевшим на шее импортным свистком, он и сам выглядел сегодня на все сто!

Длинные волосы… Голубой мотоцикл… Кеды… По всем