– Умеете вы испортить настроение! – обиделся Голубев. – Да, я об этом мечтаю, а что здесь плохого?

– Ничего, – успокоила его Мариша. – Не обращай на него внимания. Эрик просто завидует. Ведь он даже помечтать об этом не может!

– Вы – нечуткий человек! – загробным голосом возвестил следователь и уставился в окно. – Ой, а куда мы едем? – уже другим голосом поинтересовался он. – Эта дорога не ведет к поселку.

– Хочу заскочить к Иванову. Может, он уже вернулся.

– Хорошая идея.

Минут через пять автомобиль въехал в уже знакомый двор. Бабушки по-прежнему сидели на лавке, будто никуда и не уходили. Эрик подкатил прямо к ним и открыл окно.

– Еще раз здравствуйте! Не появлялся наш общий знакомый?

– Нет, милок! – ответила Антонина.

– А во сколько он обычно приходит домой?

– По-разному… Когда в шесть, когда в семь, а когда и за полночь!

– Позвоните мне, не забудьте, если он появится, – напомнил Эрик, и Антонина энергично закивала:

– Как же, как же… Вот она, визиточка… При мне. Как только что увижу, сразу сообщу!

– Спасибо! – крикнул Эрик и уже на ходу выдал свою фирменную улыбку.

– Завсегда пожалуйста! – услышал он в ответ.

– И как вам удается так быстро располагать к себе женщин? – поинтересовался Голубев. – Ко мне они всегда относятся настороженно. Это в лучшем случае. А в худшем – даже ненавидят. За что, спрашивается?

– Работа у тебя такая! – пояснил Эрик.

– Так и у вас не другая…

– Изучай психологию, она – ключ ко всем женским сердцам.

– Вы это серьезно? – спросил Голубев, искоса поглядывая на Эрика.

– Конечно, – кивнул тот. – Вот я обаяю женщин только с помощью психологии. Настроюсь на их волну и внушаю: я самый лучший, я самый талантливый…

– Тьфу, я думал, вы серьезно! – обиделся Голубев.

– Привыкай, Алексей, – вздохнула Мариша, – когда Эрик в ударе, от него лучше держаться подальше!

– Ребята, я кое-что понял! – вдруг закричал следователь. – А Эрик случайно не тот тип, которого ты не можешь довести до ЗАГСа?

– С чего ты это взял? – фыркнул Эрик. – Или решил попрактиковаться в психологии?

– Можно я оставлю это при себе? – ответила Мариша. – Я не сильна в психологии и не хочу состязаться с вами в проницательности.

К Настиному дому они подъехали около семи часов вечера. Мариша уже проголодалась и мечтала только об одном – о горячем ужине. Видимо, Эрик думал о том же, потому что несколько раз принимался перечислять, что он сейчас с удовольствием съел бы. Голубев только хмурился и держал свои мысли при себе. Пару раз он потихоньку отправлял в рот какие-то таблетки, и Мариша решила, что тот уже допрыгался до гастрита в своем нежелании соблюдать режим питания.

– Эх, что там приготовила Настя? – мечтательно протянула девушка. – Наверное, вкусненькое мясцо… И хорошо бы еще пирожных со сливками…

– А я бы съел греческий салат и чесночный рулет, мне он очень понравился. А тебе чего бы хотелось? – поинтересовался Эрик и хитро посмотрел на Голубева.

Следователь сглотнул и с надеждой произнес:

– Думаете, меня тоже накормят?

– Вряд ли, – задумчиво ответил Эрик. – Ты же не член семьи и не друг… За что тебя кормить?

– А чего же спрашиваешь? – разозлился Голубев.

– Для поддержания разговора. Некрасиво, когда мы говорим о еде, а тебя не спрашиваем. Ты можешь обидеться!

Мариша не выдержала и рассмеялась.

– Чего здесь смешного? У меня и так живот сводит от сухомятки!

– Да успокойся! Конечно же, и тебе перепадет что-нибудь вкусненькое! – хихикнула Мариша.

– Думаешь?

– Уверена. Настя обожает готовить и никого не отпускает без ужина.

– Тогда хорошо! – успокоился следователь и вылез из машины.

Все участники будущего разговора обнаружились в гостиной. Настя тихо переговаривалась с Ириной, а Антон развлекал историями Скорикова. Скориков был немного напряжен. Он стрельнул глазами в вошедших и кивнул. Под Ириными глазами залегли глубокие тени, и она уже не была похожа на ту веселую болтушку, которую Мариша встретила в первый день их знакомства.

– Всем привет! – как всегда громко поздоровался Эрик и кивнул мужчинам.

– Привет! – кивнула в ответ Настя. – Как дела? Все нормально?

– Как сказать… – ответила Мариша. – Смотря что ты имеешь в виду под словом «нормально».

– Сама не знаю. Ира весь день как на иголках. Никак не может дозвониться до Сергея. На заводе ей сказали, что его увезли на разговор в полицию, и где он сейчас – никто не знает.

Мариша оглянулась на Эрика. Тот увлеченно разговаривал с Антоном, абсолютно не обращая внимания на девушек. Голубев притулился на краю дивана и разглядывал репродукции, висевшие на стенах.

– Мальцева арестовали, – понизив голос, сказала Мариша.

– За что? – ахнула Настя.

– По подозрению в убийстве Николая.

– Но ведь прямых улик против него нет, я правильно поняла?

– Нет, – подтвердила девушка, – но и других подозреваемых тоже нет. А у них с Ирой был и мотив, и реальная возможность.

– Но ведь тогда и Иру должны арестовать?

– Нет, ее пока не тронут. Во-первых, охране дали указание не выпускать ее с территории поселка, а во-вторых, Мальцев сказал, если ситуация повернется таким образом, что Ира окажется втянутой в это дело, он возьмет всю вину на себя.

– Ты подумай! – протянула Настя. – Не думала, что в наше время встречаются такие мужчины.

– Разбалтываешь профессиональные секреты? – вдруг раздался голос Эрика, неожиданно появившегося из-за спины.

– Ага, – покраснела Мариша. – Но вы все равно сейчас обо всем расскажете… Голубев собирался допрашивать Иру, а значит, она в любом случае все узнает. Тем более я разговариваю только с Настей. Ире, похоже, сейчас не до этого.

– Она переживает, куда запропастился Сергей, – пояснила Настя и озабоченно глянула на сестру.

Эрик тоже бросил взгляд на девушку. Ира сидела в большом кожаном кресле и с тревогой смотрела на Голубева. На ее лице не было макияжа, волосы она собрала в хвост. Все это придавало ей вид маленькой, страшно напуганной девочки, и Эрик даже пожалел ее. «Бедняжка, – подумал он, – ей приходится намного хуже, чем я ожидал».

– Значит, на Сергея хотят навесить это убийство? – поинтересовалась Настя.

– Да, – кивнула Мариша, – и мне кажется, что одним Мальцевым это дело не обойдется. Хотя Голубев и не хотел бы, чтобы Ира фигурировала в этом деле, но он прежде всего профессионал и для него важнее правда, чем личные симпатии. Сейчас в нем борются два чувства. Одно говорит ему, что Иру трогать не надо. Она – женщина, да и ее родственники не последние в городе люди. Но другое – заставляет его помнить о долге. Он знает, что во время преступления они в доме были вместе, а значит, Ира все равно участвовала.