— Нас посадят, — сказала я и неожиданно заревела.Моя нервная система к этому моменту была уже изрядно расшатана.

— Совершенно необязательно, — встрепенулся Мишка,мгновенно оказавшись рядом, обнял меня, заговорил тихо и чрезвычайноубедительно:

— Чтобы обвинить нас в убийстве, нужен покойник, а нашбесценный Палыч где-то лежит себе и, судя по всему, еще не найден, а если инайден, связать его с нами не так просто. В расследовании мы заметнопродвинулись и…

— А сторож в клубе?

— Что сторож? Почему менты должны вот так сбухты-барахты подумать на нас? Совершенно необязательно. — В этом месте ясообразила, что мы с Мишкой продвигаемся к кровати, причем руки Шальнованаходятся под моей футболкой, а мои почему-то на его плечах. Он запечатлелпоцелуй на моих губах, а я наконец поняла, что это за мерзкая личность,схватила подушку и стукнула его по голове. Жаль, что подушкой, лучше бы,конечно, настольной лампой.

— Вот так погиб Палыч, — вздохнул он и вышел изкомнаты. На пороге обернулся и сказал:

— Хочешь есть, спускайся. Через полчаса уходим назадание.

Конечно, я спустилась, но Мишки в кухне не было, и есть мнепришлось в одиночестве. Я чувствовала себя покинутой, жизнь и без того ни кчерту, теперь еще с Шальновым поругалась. Конечно, он свинья, но вместе с теммоя единственная надежда.

— Ты же Катькин муж, — сказала я, когда он наконецпоявился.

— Ага, — кивнул Шальнов.

— А она моя сестра…

— Я в курсе.

— Это же совершенно никуда не годится…

— Разумеется.

— Зря ты на меня злишься, если ты дашь себе труднемного подумать…

— Ты едешь со мной или будешь думать здесь?

— Еду, а куда?

— На кудыкину гору. Пошли.

— А посуда?

— Посуда подождет, а вот убийца — нет. Поехали.

Всю дорогу Мишка был злющий как черт, и я так и не рискнуласпросить, куда мы отправились, таращилась в окно и изо всех сил старалась незареветь.

Мы въехали во двор двенадцатиэтажного дома, торчавшегословно свечка в окружении пятиэтажных «хрущевок», и Мишка притормозил возлеединственного подъезда.

— Это что? — робко спросила я.

— Дом. А в доме живет некто Витя Голубин, думаю, дружокнашего почившего Лося. По крайней мере, «девятка», которая привела нас сегодняна дачу, оформлена на этого парня.

— Ты запомнил номер и узнал фамилию владельца? —догадалась я.

— Точно, — ехидно усмехнулся Мишка. — ЕслиВитя друг Лося, очень возможно, что с Катькой они знакомы, если нет — самоевремя познакомиться. Скажешь, на твоем автоответчике сообщение, все Лося ищут,ты, само собой, волнуешься и так далее. Твоя задача узнать, когда точно Лосьотбыл на дачу и с кем. Если узнаешь заодно, кто его укокошил, будет простоздорово. Ну что, справишься?

— А ты со мной пойдешь? — насторожилась я.

— Я вроде бы твой муж. Довольно странно проявлятьбеспокойство о любовнике в моем присутствии.

— Да, конечно, я не подумала об этом… извини… Ну что ж,я пойду?

— Двигай, двенадцатая квартира. Витя Голубин. —Мишка отвернулся, а я робко кашлянула. По моему мнению, отправляя меня назадание, он мог бы проявить какие-то чувства, поддержать меня.

— Я пошла…

— Давай-давай, не тяни время.

Я хлопнула дверью, стремительно вошла в подъезд, кусая губы.

— Это просто низость, так обращаться со мной, —прошептала я и неожиданно разозлилась на Витю Голубика, поднялась в лифте натретий этаж, где находилась двенадцатая квартира, и с остервенением нажалакнопку звонка. С минуту было очень тихо, за это время я опомнилась и наделаочки, затем щелкнул замок, дверь открылась, и я увидела парня, за которым мысегодня следили. Вне всякого сомнения, это он приезжал к Любе, а потом привелнас к Лосю.

— Ты одна? — спросил он, высунулся на лестничнуюклетку и тревожно огляделся.

— Одна, — кивнула я, входя в квартиру.

Дверь в единственную комнату была распахнута настежь, нанеубранном с ночи диване лежало постельное белье в яркий горошек, а сверхуспортивная сумка. Хозяин, судя по всему, был занят спешными сборами в дорогу.

— Уезжаешь, что ли? — спросила я.

— Ну… тут по делу, недалеко…

— А Лось где?

— Чего Лось?

— Где он, говорю? Мне телефон оборвали, все его ищут.

— А я-то чего?

— А ты не ищешь?

— Ну искал… ищу то есть. Мне Вага велел. Злой как черт.Славка ему кучу денег должен, обещал отдать в понедельник, а сегодня…

— Ну и где Славка? — перебила я.

— Откуда мне знать? Это ты с ним была…

— Где? — удивилась я, а Витя нахмурился.

— Где… на Вовкиной даче.

— Это кто ж сказал такое? — Витя вроде бырастерялся, затравленно посмотрел на меня, вздохнул, сел в кресло и закурил.Руки его так дрожали, что я сама перепугалась — не иначе как меня ожидаеточередной сюрприз. — Чего молчишь-то? — задала я вопрос. Отреагировална него Витя более чем неожиданно, швырнул сигарету, вскочил и заорал:

— Это ты-его сдала, сука, ты… Никто не знал, что онтам, только Любка, а она ни в жизнь не скажет.

— А я-то при чем? — не на шутку испугалась я идаже попятилась.

— А ты знала, — рявкнул он.

— Я? Откуда?

— Ты к Лосю приезжала. Или вместе с ним поехала.

— Подожди, не психуй, давай по-хорошему разберемся.Когда Лось на дачу подался?

— В понедельник. Любка сказала, что он решил из городасмыться, ну, из-за этого долга. Вовка сейчас в Германии, вот он и надумал кнему на дачу. Отсидеться…

— Чего отсиживаться, долг возвращать надо…

— Конечно, надо. Только где ж бабки взять? Он уехал… Асегодня мне Любка звонит, приезжал какой-то тип… В общем, сказал, если ЛосьДурака валять не перестанет… Короче, я приехал, она сказала, где он, и яотправился на дачу…

— И что?