Инти зажгла новые лампы – маленькие, с часовым механизмом, который гудел, а не тикал. Она поставила несколько на стол и одну – в пустую миску для ананаса.

– Он почти спрыгнул с обрыва.

– Ого.

Я сделал то, что всегда ненавидел, когда находился в Китае: посмотрел на Рафаэля в надежде услышать дополнительный перевод. Предложение было построено правильно, но я не понимал его смысла. Китайские чайные плантаторы всегда так смотрели на моего переводчика. Все знали, что даже хорошо говорящие белые люди – безумцы и им нельзя доверять расчеты. Они использовали переводчика как культурный фильтр, с помощью которого они просеивали все сказанное мной, хотя мы все говорили по-китайски.

Но Рафаэль не заметил моего взгляда.

– У вас в Англии нет маркайюк? – спросила Инти.

– Нет. Насколько мне известно.

– Плохо, – сказала она. – Возможно, им пришлось уйти.

Рафаэль по-прежнему смотрел на радужные пузырьки в своем кофе, и мне стало жаль его. Жить в мире маленьких мифов, пытаться удержать маркайюк и святых вместе, в общине, где люди считали статуи живыми, потому что никто не мог создать нечто подобное из камня. А ведь он наверняка знал, что где-то за морем был Рим, видел гравюры Ватикана… Все это наводило тоску.

– Что случилось с вашей ногой? – поинтересовалась Инти, показав своей чашкой на мою трость.

– Шрапнель.

– Значит, вы служите в армии?

– Нет-нет, я садовник. Просто несчастный случай.

– Доставляет неприятности?

– Да. Но доктора сказали, что нельзя ничего… – Я снова посмотрел на Рафаэля, но он не спешил помогать мне.

– Ох, не говорите ерунды. Измерьте место, которое болит, покажите его пальцем. – Инти протянула мне длинную красную нить.

– Прошу прощения, что?

– Сделайте то, что я сказала. Это печенье сотрудничества, – добавила она, бросив печенье к моей чашке. Я рассмеялся, и Инти подмигнула. – Ра-ча, – сказала она, когда я взял нить. – На верхнем этаже становится немного… Я хотела…

– Я как раз собирался спросить… – Рафаэль снова исчез в доме, оставив меня в недоумении.

Инти вскинула брови.

– Измерили?

Я сделал то, о чем она просила, и вернул нить, зажав двумя пальцами верное место. Инти одной рукой сложила ее и завязала узел. Она улыбнулась.

– Вскоре приведем вас в порядок.

– В каком… смысле?

– Сделаем вам обод. Вы знали, что они помогают с костями? – Инти показала деревянные браслеты вокруг запястий. Они были сделаны из древесины белого дерева, и их украшали вырезанные лесные узоры. – Помогают расти, если носить их с детства, ослабляют боль, если вы постарше.

– Но как?

– Что-то вроде магии. Входите, посмотрите мою лавку. Возьмите свой кофе. Я готовлю кофе, чтобы люди остались, и я могла убедить их купить что-нибудь, – с улыбкой добавила она. – Не так-то просто, когда у тебя коза, зато работает.

– Инти. – Голос Рафаэля доносился сверху. Я вошел в дом через трапециевидную дверь и увидел крутую лестницу, ведущую на чердак, как в церкви. На перекладинах на уровне головы висело высохшее белье. Рафаэль раздвинул белье, чтобы создать узкий проход. – Здесь две черных морских свинки.

– Я собираюсь продать их доктору, – отозвалась Инти. – Дай им немного кукурузы.

– Нет. Не хочу, чтобы доктор расчленил их для идиота с простудой.

– Да, но…

В этот момент что-то лязгнуло, и в комнату проник холодный воздух. Раздался еще один удар, посильнее. Инти вздрогнула. Она оказалась гораздо выше, чем я думал, почти такого же роста, что и Рафаэль. Здесь все были высокими.

– Вам не кажется, что с такими звуками мужчины обычно выпускают двух довольно ценных морских свинок на крышу?

Я кивнул.

– Доктор хорошо платит за них, – печально сообщила Инти. – Знаете, у черных особые качества. Но Ра-ча не одобряет этого. Наверное, он прав. Это жестоко, – заключила она. – Проходите.

На пороге следующей комнаты я почувствовал запах древесной стружки. Почему-то я ожидал увидеть мастерскую игрушек, но это была скорее столярная мастерская. Вдоль одной стены лежало что-то похожее на перила, сохли дрова и доски со стеклянными вкрапления, которые выглядели так, словно из них собирались построить очередные подмостки. Я увидел низкие столики и стулья – одни очень простые, другие изящные, – дверные ручки и миски. Были здесь и игрушки – маленькие кораблики и волчки. Пахло свежими опилками. Было сложно представить, как справлялась Инти, но она справлялась. Стеклянные ручки на ее инструментах были изменены так, чтобы она могла работать единственной рукой. Когда она провела меня внутрь, я почувствовал что-то на лодыжке. Это была древесная стружка. Она парила над полом на высоте дюйма.

– Инти… как она это делает?

– Это белое дерево. – Инти сунула мне в руки деревяшку. Она оказалась гораздо легче, чем выглядела. Я увидел, что древесина была пористой. Она состояла из крошечных, похожих на соты ячеек. Точно таким же было дерево дома. – Не держите его рядом с огнем, оно…

– Взрывается, – закончил за нее я. – Я знаю.

– Не забудьте. Все подмостки и опоры изготовлены из этой древесины. Одна зажженная спичка, и бум! Вот почему мы не разводим костры в домах, а используем нагревательные трубы.

– Почему вы используете древесину белых деревьев, если она опасна?

– Она выдерживает вес зданий. Гораздо лучше, чем хлопковое дерево.

– Но это даже не твердая порода, – возразил я. Я мог оставить след на древесине, надавив ногтем чуть сильнее.

– Лес благословлен маркайюк. Это одно из их чудес.

Я сдался.

Рафаэль скинул белье под лестницей и быстро исчез на кухне. Я услышал, как он натирал мыло. Затем он собрал одежду и сложил ее в таз с водой, от которой шел пар. Он прошел мимо Инти боком и толкнул локтем дверь, ведущую во двор. За ней находился крошечный садик с козой и натянутой бельевой веревкой, по краям которой висели лампы. Когда Рафаэль поставил таз на снег и, опустившись на колени, приступил к стирке, коза подошла к нему, явно намереваясь съесть белье. Рафаэль достал морковь, которую мы взяли в церкви, и бросил ее в дальний угол. Коза радостно бросилась за ней. Очевидно, животное занималось вымогательством уже давно.

– Можете остаться на ужин, – радостно заявила Инти. – Ему нужно время, чтобы закончить, и скоро вернется мой сын.

– Нет, я не хочу мешать вам, – рассеянно сказал я, не отрывая взгляда от Рафаэля. Он опускал руки прямо в горячую воду. Если он только что вынул ее из печи, она была раскаленной.

– Ерунда! У нас редко бывают настоящие гости.

Послышался хлопок входной двери, и Инти воскликнула: