Я с нетерпением дослушала до конца аудиозапись и наконец-то поставила на воспроизведение звуковую дорожку последнего «жучка», из кабинета Андрея Максимовича.

О том, что происходило в комнате заведующего, я жаждала узнать больше всего.

Однако первое время разговоры, очевидно, телефонные, Трубецкого оказались для меня малопонятными — заведующий изъяснялся малознакомыми медицинскими терминами, явно речь шла не о названиях лекарств.

Темой нескольких разговоров были вопросы о зачислении в штат подстанции новых сотрудников, оказывается, в одной смене появился новый врач. Обо мне, правда, Трубецкой ни с кем не говорил.

Я надеялась услышать что-нибудь о секретных препаратах — к примеру, диалог Андрея Максимовича с собеседником по поводу доставки и транспортировки запрещенных веществ или нечто подобное.

Увы, в этом прослушка меня разочаровала — Трубецкой даже не заикался о лекарствах, а может, «жучок» был поставлен попросту не в то время.

Где-то на середине аудиозаписи я услышала стук в дверь — кто-то вежливо интересовался, можно ли зайти, — и Андрей Максимович коротко бросил:

— Да-да, проходите.

— Доброе утро. — Я сразу узнала голос Натальи Дьяковой. — Вы просили меня зайти…

— Наталья Романовна, присаживайтесь. — Голос Трубецкого казался не таким строго официальным, каким обычно разговаривают начальники со своими подчиненными.

Может, он приветливо улыбнулся врачу — увы, функции просматривать видео «жучки» не поддерживали.

— Я попросил вас заглянуть ко мне, потому что приказ о вашем назначении уже готов, — заговорил Трубецкой. — Но прежде чем его подписывать, мне все-таки хотелось узнать у вас, когда вы готовы приступить к работе на новой должности. От этого будет зависеть и то, в какое время я смогу покинуть кресло заведующего и заняться новой для меня деятельностью. Решение за вами, Наталья Романовна.

Дьякова довольно долго не отвечала своему собеседнику — то ли обдумывала слова, то ли колебалась, стоит ли соглашаться на предложение Трубецкого.

Наконец она проговорила очень тихо:

— Андрей Максимович, я, конечно, очень признательна вам, что вы такого высокого мнения обо мне, раз предлагаете эту должность… Но… боюсь, вы разочаруетесь во мне. Я не лучший кандидат на такое место…

— Вы, как всегда, слишком низкого о себе мнения! — заметил заведующий. — Наталья Романовна, нельзя так плохо думать о своих способностях! Да все вокруг знают, что из вашей и, не побоюсь сказать, из других смен вы самый опытный профессионал. Но быть просто хорошим специалистом в деле медицины мало, нужно уметь находить общий язык с людьми. А этот талант у вас тоже есть, и я говорю не только свое мнение.

— Может, с больными я и могу поладить, — согласилась Наталья. — Но, увы, не со всеми врачами я нахожу общий язык… Кто-то, я уверена, будет не рад моему назначению. Врачи и фельдшеры привыкли, что заведующий подстанции — Андрей Максимович Трубецкой, и вряд ли они будут рады, если его кресло займет Наталья Романовна Дьякова…

— Невозможно нравиться всем людям, — заметил Трубецкой. — Да, в вашей смене имеются те, кто не очень хорошо к вам относится. Но я сомневаюсь, что все вокруг в восторге от моей персоны. Вы, думаю, понимаете, о ком я говорю…

— Андрей Максимович, — с тревогой в голосе заговорила Наталья. — Недавно случилось происшествие, которое, если бы все прошло как задумано, сильно подорвало бы вашу веру в меня… В ту смену, когда ко мне вышла новенькая фельдшер, ночью кто-то положил под мою кровать разбитую ампулу с оксикорином. И если бы Татьяна, мой фельдшер, не увидела ее, то все бы подумали, что это я воспользовалась препаратом в своих целях. Вы понимаете? Татьяна хотела помочь мне выкрутиться, предложила взять всю вину на себя, якобы она разбила ампулу по неопытности и неосторожности. Но я не могу так подставить девочку, которая мне добра желает. Вы понимаете, что кто-то хочет моего увольнения с работы? А если вместо этого я и повышение получу, боюсь, что этот человек и вовсе с ума сходить начнет. Боюсь представить, что будет дальше. Я вообще хотела перейти на другую подстанцию, да любой на моем месте поступил бы так же…

— Наталья Романовна, хорошо, что вы мне рассказали про ампулу сами, — заметил Трубецкой. — Не беспокойтесь об этом, я знаю, что вы не обманываете меня. Пусть ваша фельдшер тоже не переживает. Я приму все меры, чтобы подобное не повторилось.

— Вряд ли можно что-то сделать… — с сомнением произнесла женщина. — Даже если не брать это происшествие во внимание, многие люди с моей смены не очень хорошо ко мне относятся. Я это прекрасно понимаю, хотя и не знаю, почему…

— Кто к вам плохо относится? — строго спросил заведующий.

Наталья замолчала на некоторое время.

— Я не хочу жаловаться, — заявила она наконец. — Тем более, может, мне все это показалось. Мы же не в школе, чтобы ученик, которого в классе не любят, наябедничал своему классному руководителю. Я стараюсь не давать повода для ненависти к себе, но придется признать, что есть люди, которые плетут интриги, лицемерят за моей спиной. Это очень неприятно, и я не хочу, чтобы они продолжали все это и еще больше ожесточились, когда узнают о моей новой должности…

— То есть вы попросту хотите стать менее заметной и даже уволиться, чтобы не доставлять проблем другим? — удивился заведующий. — Наталья Романовна, вы же взрослая женщина! Должны прекрасно понимать, что всем не угодишь, а люди жестоки и злы. Из зависти могут сделать подлость, но нельзя потакать им в этом. Будьте уверены в себе, неужели вы сами не понимаете, насколько вы хороший, грамотный врач? Оставьте эти детские комплексы наконец! И, если уж зашел такой разговор, скажите, вы думали над моим предложением?

Последняя фраза заставила меня насторожиться. Предложение?

Похоже, сейчас я узнаю, чем занимается подпольно Трубецкой.

Видимо, он хочет не просто повысить Наталью в должности, а поручить ей продолжать его незаконный оборот наркотиков…

Ответ Натальи только укрепил меня в этих подозрениях.

— Андрей Максимович, я не могу сразу вам сказать… Мне нужно очень хорошо по-думать, вы предлагаете мне… Вы же понимаете, у меня дочь, Ирина… Что она обо мне подумает?.. Я не хочу, чтоб дочь считала свою мать не пойми кем…

— Ирина все поймет! — заверил ее заведующий. — К тому же это для ее же блага. Она взрослая девушка, в конце концов, у нее — своя жизнь.

— У нас с дочерью нет друг от друга никаких секретов! — сказала Дьякова. — Только это я держу от нее в тайне. Я не знаю, как сказать Ирине…

— Так и не говорите пока. Вы сами согласны? Или нет?

— Пожалуйста, дайте мне подумать… Это ведь очень серьезная ответственность, вы сами понимаете… Андрей Максимович, мне нужно уже идти, смена началась…

На этом разговор заканчивался — Трубецкой милостиво позволил Наталье отправляться на вызов, а я подумала, что из аудиозаписи узнала все, что хотела, и даже больше. К примеру, из последних реплик можно было заключить, что Трубецкой предлагал Наталье заниматься незаконным распространением, а может, подделкой наркотиков.