Я кивнула и вышла в коридор.

Наталья дописала карточку и тоже посоветовала мне прилечь.

— Неимоверно устала! — пожаловалась мне врач. — Наверное, больше не буду брать подработки, уже не в таком возрасте, чтобы сутки через сутки по вызовам разъезжать… Тем более во время дежурства Мишиной…

— Ольга Ивановна сказала, что пока адресов нет, — сообщила я. — Можно передохнуть.

— Ты как хочешь, а я в комнату отдыха, — заявила Дьякова. — Кофе не пила, сейчас срублюсь мгновенно… Ты тоже отдыхай, кто знает, какая выдастся ночь…

Наталья ушла в спальню, куда потихоньку стали заходить остальные врачи, приехавшие с вызовов.

Я тоже последовала вслед за своей напарницей, внимательно проследила, куда Наталья положила сумку.

И правда, если бы кто-то попытался достать заветный чемоданчик с окна, он произвел бы шум, который мог разбудить врача.

Оставалось только догадываться, каким образом ампулы с наркотиками воровал загадочный недоброжелатель.

Хотя нельзя списывать со счетов человеческий фактор — ведь Дьякова могла элементарно устать и не проснуться от шороха, к тому же вокруг все постоянно храпят.

У меня возникла мысль подождать, когда Наталья заснет, и проверить, проснется ли она, если я переложу сумку с одного места на другое.

Хотя это предприятие было довольно рискованным: что, если Дьякова проснется? И как тогда я стану объяснять ей, зачем полезла в чемоданчик с лекарствами?..

Я легла на кровать, но глаза не закрывала — напряженно всматривалась в темноту, ожидая, когда мои глаза привыкнут к отсутствию света.

Что-что, а спать мне нельзя — иначе я могу пропустить злоумышленника, если тот соберется снова воровать ампулы.

Если бы дежурили диспетчер и врачи другой смены, может, я и не стала бы так пристально за всеми наблюдать.

Однако вызовы принимала Ольга Ивановна, к тому же на подработку вышла «Снежная Королева» Влада, то есть двое подозреваемых уже находились на подстанции.

Если преступница — Мишина, у нее есть мотив отомстить Наталье за то, что та не положила в больницу ее дочь Снежану.

Если Влада — то причиной могла служить элементарная зависть.

Дьякова ведь врач со стажем, находится на хорошем счету у заведующего, раз тот покрывает ее со всей этой пропажей наркотиков.

Если Влада занимается тем, что разрушает чужие семья и придумывает окружающим всевозможные пакости, она запросто могла пожелать увольнения Натальи — хотя бы из вредности.

Итак, будем наблюдать за тем, что произойдет дальше…

Зато теперь я радовалась тому, что и в этой смене все врачи и фельдшеры храпят во время сна.

Это, по крайней мере, не давало заснуть, хотя сейчас глаза сами собой норовили закрыться.

Если бы можно было покинуть спальню, я бы налила себе кофе и выкурила на морозе пару сигарет — чтобы взбодриться, — но покинуть комнату отдыха, когда в ней находится Наталья и, что самое главное, сумка с сильнодействующими препаратами, мне нельзя ни на секунду.

Конечно, на месте Влады или Ольги Ивановны я бы не стала заниматься своей тайной деятельностью сейчас, когда мы только что поужинали и Наталья могла уснуть не крепко, но я не могла позволить себе надеяться на авось и допустить даже возможность упустить из виду злоумышленника.

К тому же не знаю, на что решится преступник в этот раз: если раньше дело ограничивалось похищением лекарств, то в прошлую рабочую смену таинственный некто уже в открытую пытался подставить врача. А что придумает он или она на этот раз?

Нет уж, я не могла так запросто оставить Наталью и ее сумку без наблюдения только потому, что мне захотелось выпить кофе и покурить.

Когда запиликал телефон Дьяковой, я даже обрадовалась — от бестолкового лежания на кровати порядком извелась — и решила, что лучше ездить по вызовам, чем так бороться со сном и ждать, объявит ли себя тайный недоброжелатель Натальи.

Я удостоверилась, что моя напарница взяла свою сумку и, сонная, направилась на кухню.

Я услышала, как щелкнула кнопка чайника, и, воспользовавшись, что меня никто не видит, при помощи отмычек проникла в пустой кабинет заведующего и сняла «жучки».

Взамен установила новые, чтобы не оставлять помещение без присмотра.

Кто знает, представится ли утром возможность беспрепятственно войти в кабинет — насколько я знаю, Андрей Максимович заступает на работу в восемь утра, если, конечно, нет совещаний. А учитывая непредсказуемость выездной работы, могло оказаться, что на подстанции мы с Натальей окажемся только утром, и, если заведующий будет на месте, мне придется потерять целый день и не узнать, о чем Трубецкой беседовал с Дьяковой.

Действовала я быстро, даже Наталья не заметила моего временного отсутствия.

Я закрыла кабинет Андрея Максимовича и зашла в столовую.

Врач посмотрела на меня и спросила:

— Танюш, у тебя черного кофе не будет? Мой закончился…

— Конечно-конечно! — заверила я женщину. — Кофе у заядлого кофемана всегда найдется, за это не переживайте! Я тоже не откажусь от чашечки. Мы успеем?

— Успеем, — кивнула та. — Больному тридцать пять лет, жалуется на слабость и высокую температуру. Ох, и что ему не спится в два часа ночи… Если бы у меня были такие симптомы, я бы всю ночь без задних ног отсыпалась бы, а не «Скорую помощь» тревожила…

Я была полностью согласна с Дьяковой — и правда, странно, что высокая температура заставляет человека бодрствовать, когда положено спать. Может, он «сова», вот и занимается не пойми чем в два ночи?

Конечно, был бы больной студентом, готовящимся к трудной сессии, то понятно — высокая температура и слабость препятствуют изучению конспектов, но в тридцать пять лет кто учится-то? Да и сомневалась я, что мы едем на вызов к высокоинтеллектуальному субъекту.

За почти две рабочие смены я насмотрелась на таких деградирующих личностей, что даже сомневалась, живут ли в нашем Тарасове нормальные люди.

Конечно, старушки с высоким давлением не в счет, но за сегодняшний день мы посетили столько алкоголиков и лиц без постоянного места жительства, что мой родной город предстал совсем с иной стороны…

Некто по имени Стас Лихачев проживал в весьма неказистом доме — покосившаяся пятиэтажка явно представляла собой здание — кандидата на снос, вдобавок ко всему от дома неподалеку находилось городское кладбище, в настоящее время заброшенное.

Я только диву давалась — и как люди живут в подобных местах!

Конечно, вряд ли у них есть иной выбор, или жильцы уже привыкли к таким условиям. Хотя я на месте обитателей пятиэтажного, по всей видимости, аварийного, дома давным-давно стала бы писать в администрацию города, настаивая на переселении из старого здания.