Самое главное, что оно сменило привычный страх, разъедающий душу. Наверное, я настолько устала бояться, что сработал какой-то непонятный мне инстинкт. Словно внутри меня кто-то перещелкнул тумблер. Булацкий больше не пугал, он стал ближе, понятнее и вместе с тем желаннее. Я позволила себе его желать и не бояться признаться в этом чувстве.

— Как ты? — он заговорил наконец, поворачивая ко мне лицо. Я же откровенно любовалась, пользуясь прикрытием в виде маски. Какую же она давала свободу! Пусть фантомную, но я ею беззастенчиво пользовалась. Было приятно для разнообразия наслаждаться происходящим.

— Все в порядке, — я ответила банальность, не задумываясь о смысле слов. Какая разница, как я? Сейчас важно другое.

— А ты? Как ваши переговоры?

— Как и ожидалось. Он пошел на уступки.

— Значит… Все закончилось? — сердце в груди подскочило и забилось быстрее.

— Я очень надеюсь, что да. Тебе не о чем волноваться, — шепнул он прямо в ухо, награждая меня очередной порцией неудержимых мурашек. Волоски на коже приподнялись, по телу побежал жар, устремляясь в низ живота. Свела бедра вместе, пытаясь унять вспыхнувшее желание, но бесполезно.

Кирилл видел, что со мной происходит, и крепче сжимал талию своей большой сильной ладонью, пальцами лаская мне спину через ткань платья. Горячо, очень горячо. Он сознательно доводил меня до предела. Эти намеренные круговые движения по эрогенной зоне, коей являлась у меня поясница, как оказалось.

И при этом он рассказывал что-то де Луке, смеялся, Нелли тоже вклинилась в разговор, и только я заторможенно улыбалась, пойманная в силки необузданного желания.

Губы Кирилла привлекли мое внимание, и я облизнула свои. Вспомнила, как они могут касаться, какой огонь зажигать во мне. Захотела почувствовать снова их вкус. Какое-то нереальное напряжение заискрило между нами. Волшебная атмосфера праздника и отдаленность от дома влияли на меня губительным образом.

Хотелось отпустить все и танцевать, отдаться эйфории свободных движений в объятиях мужчины, который завладел всеми моими чувствами. Его глаза светились восхищением, я видела его сквозь прорези маски. Очень надеюсь, что не ошиблась. Он не сводил с меня взгляда ни на секунду, удерживая и мой взгляд. Мы застыли, прикованные друг к другу сильнейшим притяжением.

И кажется, мне не удалось скрыть свои эмоции.

— Хватит на меня так смотреть, нам еще нужно побыть тут хотя бы полчаса, — негромко пригрозил мне Кирилл, но я уловила в его голосе не угрозу, а ровно такое же лихорадочное нетерпение, которое охватило и меня. Внутри приятно кольнуло — он точно так же хочет, точно так же одержим этим желанием оказаться наедине и наконец взглянуть правде в глаза.

«Я хочу его. Я действительно хочу его именно сейчас, — мысленно проговорила эти слова для самой себя и насладилась принятием непростой правды. — И плевать на последствия».

Все вокруг пили шампанское и веселились, а мне хватало близости Кирилла, чтобы в крови загулял хмель, чтобы ощутить себя опьяневшей и свободной. Мы отсчитывали минуты вместе, все теснее прижимаясь друг к другу в танце, когда он наконец смог прервать разговор с де Лукой и утащить меня туда, где под быструю музыку кружились пары.

Нет, здесь никто не стал бы включать медляки, но нам было неважно, какая мелодия сопровождает наше единение.

Глаза в глаза, руки встречались и расставались, ноги переплетались, и мы сталкивались телами. Это была наша прелюдия. Всего лишь миллиметры разделяли нас. И то это была одежда, помеха нашей близости, которую так хотелось сорвать, чтобы почувствовать друг друга. Спустя безумно долго тянущихся полчаса мы переглянулись и словно получили какой-то сигнал. Сорвались с места и торопливо покинули шумный душный зал. По анфиладе коридоров мы двигались к гостевым комнатам. Кирилл потряс старинным ключом с красной бахромой на кончике.

— Сегодня ночуем здесь. Де Лука не принимал отказов.

— Впервые ночую во дворце, — рассмеялась я. — Интересно, кровать тут с балдахином?

— Самому интересно, я у него в доме никогда не ночевал, — поддерживая мое веселье, Кирилл утаскивал меня все дальше от шума, пока мы не добрались до громоздкой черной двери. Он вставил ключ в замок и повернул, впуская меня внутрь темной комнаты. Пошарил по стенке рукой и зажег свет. К счастью, он не был ярким, меня вполне устроило интимное освещение, хотя оно не давало в полной мере рассмотреть убранство комнаты.

Но кого это волновало, в самом деле?

Я успела заметить только гигантскую кровать с настоящим балдахином, краем глаза отметила черные и золотые тона, статуи и картины. И ахнула, собираясь выразить свой восторг, но в тот же момент губы Кирилла запечатали мой рот. Секунда, другая, третья, и его язык вторгся между губ, обвел верхнюю и нижнюю, а потом он начал целовать меня безудержно и жадно, так что у меня закружилась голова.

Мне пришлось встать на цыпочки и выгнуться дугой, чтобы вжаться в него сильнее, ярче почувствовать слияние наших тел.

— Ждал этого весь вечер, — бормотал он между поцелуями, пока мы в спешке стягивали одежду друг с друга. Голос был хриплым, надрывным, ласкал мне слух и заводил сильнее любых афродизиаков, будь они неладны. Я чувствовала точно такое же дикое, болезненное желание, как в той комнате, но на этот раз оно не было искусственным.

Все было таким ярким, настоящим, без прикрас, только голое желание, только сумасшедший голод, иссушающий меня до самого нутра.

— Ты мне нужен, — прошептала я свое признание, потому что большего не могла дать. Пока. Моя смелость еще только зарождалась, но взамен слов я физически дарила всю себя, без остатка.

Мои руки стянули пиджак с плеч Кирилла, бабочка полетела на пол, мы расстегивали пуговицы рубашки вместе, сталкиваясь руками, останавливаясь и снова продолжая справляться с непростой задачей. Наконец рубашка отправилась за бабочкой и пиджаком.

Я выставила руки вперед и положила их на грудь Кирилла, задохнувшись от восхищения. Его грудь была произведением искусства. Со всеми этими татуировками, украшавшими гладкую лоснящуюся кожу. Ни единого грамма жира, лишь витые мышцы и изгибы, по которым я плавно водила руками. Спустив их вниз, я аккуратно расстегнула ремень и пуговицу брюк, заглядывая Кириллу в глаза.

Он шумно дышал, позволяя мне руководить процессом, но я чувствовала в этом хриплом дыхании зверя приближающуюся кару за медлительность. И безумно хотела наказания от его рук. Вся дрожала от безумного голода. Он снова меня поцеловал. Тягучий поцелуй перетек на шею, Кирилл ласково водил языком вдоль уха, захватывая мочку и прикусывая.

Застонав, я снова стиснула бедра, но страсть уже нарисовала влажную дорожку на внутренней поверхности бедра. Я истекала влагой, испытывая одновременно стыд и похоть. И впервые знакомясь с новыми реакциями своего тела. Такого со мной не случалось никогда. Только с Кириллом, только с ним.

А он в это время избавлял меня от платья. Провел ладонью по плечам, стягивая вниз тонкую ткань. Мое дыхание стало частым-частым, сердце отбивало бешеный ритм. Медлительность сводила с ума. Казалось, еще чуть-чуть, и я потребую, чтобы Кирилл немедленно сделал меня своей. Но он с маниакальной точностью покрывал поцелуями каждый сантиметр моего тела, двигая платье вниз, пока оно лужицей не опало вокруг моих ног.