Скривилась, при упоминании об этом Мибучи. И сама честно не поняла, что от меня ждут. Отмены какого-нибудь заклинания сна? Присела на край кровати и аккуратно пощупала руку Умбиган через покрывало. Та даже не дрогнула. Единственное, что меня нервировало из всей присутствующей магии — знак на лбу. Четыре косые черты, перечеркнутые дважды и обведенные в кружочек. Даже не знаю, кому принадлежит сие творение? Может быть, некроманту? Или же Еримар что-то сделал при обследовании?

Но стоило только повторно подумать об этом эгоисте, как тот взял и явился, вваливаясь в комнату нетвердой походкой.

— Оп-па, — произнес он, подавив икоту.

— Что ты здесь забыл? — мгновенно насторожилась Склигинс. Не знаю, сказала ли им c Аркин про меня, и про поступок с твиглом. Но видимо, травница и так не очень-то доверяла нашему новому преподавателю.

— Виеда отправила, проконтролировать, — оправдался Мибучи, подходя ближе к нам.

— Ха, смешно! — возмутилась травница, преградив тут же путь этому бесстыдному карлику. А уперев руки в бока, и вовсе выдала: — Может, сходим и вместе у неё спросим?

После этого она схватила Еримара за шиворот и вышла вместе с ним из лазарета.

— Э, а как же? — начала было я, надеясь уточнить у травницы значение знака. Но та уже скрылась, так и не ответив.

Вот только стоило той покинуть помещение, как Умбиган всхлипнула и начала задыхаться, будто её что-то душило. Её глаза широко распахнулись, а в уголках выступили слезы. И снова этот знак полыхнул магией. А ко второй перечеркивающей черте прибавилась третья. Так это стадии протекания заклинания?!

Вот же я эгоистка! Тянула время… Но в этот раз больше медлить не стала! Достала тут же тетрадку из кармана трясущимися руками, искренне надеясь, что она знает ответ! Бежать в коридор и искать помощь, наверняка уже поздно. Вот только раскрыв грязные страницы, с ужасом осознала… Что мне нечем написать вопрос!!

А младшая Видт продолжила сипеть, хватая себя за горло…

Ой мамочки… Точно! Сажа! Усиленно потерев палец об обложку, я тут же начертила на коричневом листе тот самый знак, изображенный на лбу девушки. Бедная, испорченная тетрадь все-таки перевела:

«Эжейский знак медленного удушения, последняя стадия».

В ответ же я на неё прикрикнула, сама чуть не заплакав:

— К-как его снять?!

Но тетрадка молчала! Совсем-совсем! И потому не нашла ничего лучше, чем вновь попробовать применить лекарскую магию, искренне надеясь, что подействует!

Но… стоило мне лишь поднести руку ко лбу подруги, как вдруг магические линии одна за другой буквально отлипли от её кожи и растворились в воздухе. Круг же исчез последним.

Несказанно обрадовавшись, я приложила руки к лицу, вытерев неожиданно выступившие слезы облегчения. А Видт тот же миг открыла глаза. Но вместо благодарности лишь испуганно на меня воззрилась.

— Кто ты? И что тебе нужно? — спросила она удивленно.

— Я-я… — начала было оправдываться, не найдясь в словах на застывшее в её взгляде обвинение.

Правда, вошедшая в лазарет травница отвлекла внимание Видт на себя.

— Умби?! — воскликнула Склигинс с порога.

Она в несколько размашистых шагов приблизилась к кровати и бросилась обнимать родственницу. Мне же пришлось спешно спрятать тетрадь. Что не могло не укрыться от подозрительно взирающей на меня студиозы. Казалось, она меня совсем не узнавала. Неужели во всем виноват мой облик приспешницы?

Следующие слова Склигинс немного разрядили обстановку:

— Спасибо тебе, Лея! Я знала, что ты справишься со своим даром!

— Да это… я… — вновь попыталась что-то ответить.

Но в следующий миг ощутила только лишь нехилое такое давление на грудную клетку и плечи от удушающих объятий преподавательницы. Та и внимания не обратила на мой недовольный хрип, разговаривая на радостях, похоже, сама с собой. А затем вновь стиснула Видт, буквально спихнув меня с кровати:

— Как же здорово, что ты проснулась? Твоя мама бы нас всех тут наказала, когда приехала и обнаружила тебя в кровати…

Затем заботливая тетя, словно вторая мама Моди, видимо, решила заняться реабилитацией родственницы:

— А теперь, моя дорогая, давай усаживайся поудобнее, а я сбегаю в столовую. Ты же, наверное, голодна? Да?

Она подскочила с кровати и даже заставила меня отойти на пару шагов назад, чтобы не мешать. И устремилась к дверям, бросив через плечо:

— Я мигом!

А мне осталось лишь малость. Вспомнить про наставления Глениуса и отрицательную энергию, остающуюся на пальцах после завершения или рассеивания смертельного заклинания. Поэтому тут же применила магию целительства: «Священное прикосновение III», направив её действие на Видт.

Подруга вздрогнула, но промолчала, заметив цвет всполохов, окутавших мои пальцы. Только её настороженность во взгляде никуда не делась, пока не исчезли круги под глазами и эта болезненная бледность.

И снова очередная странность произошла по завершении древнего колдовства. Несколько мгновений спустя что-то громко пискнуло. А после черная сущность, больше похожая на призрачного червяка, соскочила с кровати.

— Смотри! — крикнула мне Видт, указывая куда-то мне за спину.

Еле успела обернуться и увидеть, как Балум, влетев в лазарет да поймал эту гадость где-то у дверей. Затем радостно ей хрустнул между острыми зубами. И даже довольно облизался после всего.

С небольшим запозданием в комнату валился некромант.

— А-а-га! — выдал он.

А затем опешил, глядя на потухший буквально на глазах ноготь большого пальца. Его озадаченный вид невольно заставил улыбнуться. Дрыньке же лишь потянулся к голове и почесал затылок, прям как его друг. Поразительное сходство.

Балумчик тем временем зевнул, выпустив изо рта маленькое черное облачко. Чем невольно вновь привлек к себе внимание некроманта.

— Ты… — некромант указал в его сторону пальцами, засверкавшими тут же магией. — А ну-ка, открой пасть…

Умный кот вначале сделал вид, что пятится назад. Некромант медленно пошел за ним. Затем буквально в следующий миг Балумчик уменьшился в размерах и шмыгнул к нам, запрыгнув ко мне на руки.

А упрямому Дрыньке все не почем.

— Прекратите! — осадила я чокнутого мага, пока тот не натворил дел.

Этот полоумный собирался щелкнуть ногтями, и призвать адовы круги, ничуть не переживая за посторонних. Еще с детских лет отец учил меня очень простому жизненно важному правилу: не вставать в одну линию с заклинанием некромантов. Те, в пылу сражения, или же преследуя какую-то цель, бывают хуже одержимых.

Опомнившись, Вус лишь буркнул извинения и, встретившись с моим грозным взглядом, хохотнул.