Чуваки открывают глаза, неспешно встают на ноги ипотягиваются так, словно все тело их состоит исключительно из киселя.

Переваливаясь с ноги на ногу, они подходят к огромнойэлектрической батарейке и подкатывают ее к батарейкоприемнику. Как толькобатарейка закатывается на свое место, танцевальный пол заливает яркий свет, ивиниловый диск начинает медленно вращаться. Лайтмен толкает иглу звукоснимателядо тех пор, пока она не останавливается на его любимой песне. При первых жезвуках становится ясно, что диск-жокей является поклонником современной музыки.

Макс возвращается к Селении, и, пытаясь изобразитьджентльмена, вежливо предлагает:

— Не хотите ли потанцевать?

Селения улыбается, Артур же наоборот, хмурится.

— У нас впереди долгий путь, Селения! — порывисто произноситон. — Тебе надо отдохнуть!

К своему удивлению, Артур чувствует, что ревнует капризнуюпринцессу к этому, невесть откуда взявшемуся, клевочуваку.

— Ничего страшного! — отвечает Селения, принимая приглашениечувака. Ей не столько хочется танцевать, сколько позлить Артура.

Стоит только Максу и Селении ступить на танцевальный пол,как бодрая музыка сменяется медленной.

— Бюш! Ну, сделай что-нибудь! — уговаривает Артур приятеля.— А вдруг он ее украдет?!

Вместо ответа Барахлюш с бульканьем опорожняет свой стакан согненным напитком.

— А что я могу сделать? — разводит руками юный принц. —Перестрелять их всех? — предлагает он, вытянув вперед руки, словно в них вложенавтомат, и издавая звуки, напоминающие то ли пулеметную стрельбу, то ликвохтанье потревоженной индюшки. — Через два дня ей исполнится тысяча лет. Онауже взрослая!

Артур страшно зол, но сделать он ничего не может. Барахлюшразглядывает посетителей, толпящихся у стойки бара. Неожиданно он замечает, чтоу одного из клевочуваков на поясе висит точно такой же ножик, какой пропал унего. Впрочем нет, почему такой же? Это же его собственный ножик!

— Вон он, мой ножик! — вскакивает со стула Барахлюш. —Сейчас пойду и скажу этому вору пару ласковых!

Решительным жестом отодвинув стул, Барахлюш делает шагвперед, затем разворачивается, опустошает стакан сестры и излишне увереннойпоходкой направляется к барной стойке.

Подавленный и вконец расстроившийся Артур остается один.Внезапно ему в голову приходит неожиданное решение: он хватает свой стакан изалпом выпивает его. В кино именно так взрослые помогают себе забыться.

Макс пытается разговорить Селению, однако все его стараниянапрасны. Селения неотрывно смотрит на столик, где остались мальчики. Видя, какАртур злится, она испытывает истинное удовольствие. Что ж, таковы женщины — имтак трудно угодить!

— Знаете, выбор мужа — задача чрезвычайно сложная, — рассуждаетМакс, — особенно для принцессы. Никогда не знаешь, кого тебе представят. Вамнаверняка потребуется помощь…

— И, похоже, именно вы хотите мне ее предложить. Это оченьмило с вашей стороны, но мне помощь не нужна, — с улыбкой отвечает Селения. Ухаживаниялохматого верзилы забавляют ее.

— Я люблю помогать ближним. Готовность помочь изначальноприсуща моей натуре. Тем более, что у меня большой опыт по этой части: япомогаю всем своим пяти женам.

— У вас целых пять жен? — изумляется Селения. — И когда жевы успеваете им всем помогать?

— А мне нравится работать! — пылко заявляет клевочувак. —Могу работать днем и ночью, могу семь дней в неделю. Я никогда не устаю!

Грустный Артур сидит за столом и смотрит, как принцессакокетничает с диким туземцем.

— Ну и что! — заплетающимся языком бормочет он. — Девчонкакак девчонка! И вообще, какая она девчонка, ей вот-вот стукнет тысяча! И зачеммне такая старуха?!

Напротив него, загородив собой танцующую пару, усаживаетсяосмат-вербовщик.

— Отчего такой классный парень сидит с пустым стаканом? —обращается к нему осмат, улыбаясь, словно кот, приметивший выбежавшую из норкибеспечную мышь.

— … А… ик… как… ик…, его наполнить, если… ик… он не будетпустым? — заикаясь, отвечает Артур.

Осмат улыбается. Похоже, этот тип от него не ускользнет.

— Ого, да тебе ума не занимать! — подобострастно произноситон. — Значит, мы с тобой договоримся.

И схватив клешней стакан Артура, он подзывает официанта:

— Эй, налей-ка нам по новой!

Тем временем Барахлюш подбегает к барной стойке и изо всехсил толкает похитителя ножика — в тот самый момент, когда тот сдувает огненнуюпену со своего стакана. Пена разлетается, и большая часть ее попадаетпохитителю на лицо.

— Эй, ты что, с ума сошел? — верещит клевочувак, словносверчок, которому наступили на брюшко.

— Это мой ножик! Ты украл его у меня! — возмущенно кричитБарахлюш, разъяренный, словно питтбуль терьер. — Это мой ножик, слышишь, мой!Мне его на день рождения подарили!

Протянув руку, клевочувак хватает мальчика за талию,приподнимает его над полом и в недоумении смотрит, как тот яростно дрыгаетногами и молотит по воздуху руками.

— Ты что, спятил? Успокойся, блоха… У меня просто такой женожик, какой был у тебя.

— Врешь, это мой, я в этом уверен! Я узнаю его даже средитысячи ножиков! Верни мой ножик, слышишь, ты! — упорствует Барахлюш.

К спорщикам строевым шагом направляется осмат. Судя повыправке, это офицер.

— … В чем дело? Что случилось? — высокомерно спрашивает он;таким тоном обычно отдают распоряжения старшие сержанты.

— Ничего, ничего не случилось! — елейным голосом отвечаетклевочувак.

— Нет, случилось! — упрямо возражает Барахлюш. — Этот чувакукрал у меня ножик!

Похититель широко улыбается, давая понять осмату, чтомальчик шутит.

— Под дурачка работаешь! — кричит Барахлюш. — Не выйдет!Послушайте, капитан, сейчас я вам все объясню.

Жестом фокусника клевочувак вытаскивает две толстенныесигары.

— Не хотите ли покурить, господин офицер? — предлагает он.