Да, он сбежал! Признаваться в этом непросто, но придется. Как и решительно прекратить «уроки». Селеста владеет им, даже не прикасаясь. Прикажи она убить Лицию — сделал бы не задумываясь. Это напугало. Впервые за долгие годы возникла мысль: может, закон о запрете обучения женщин с даром к магии крови не такая уж и глупость?

Прижался к шее жеребца и, слушая его рваное хрипящее дыхание, подставил лицо ветру, прикрыл веки. Все идет по плану. Нельзя допускать сомнений, иначе дело всей жизни разлетится, как комья земли из-под копыт. Чем сильнее Селеста, чем притягательней ее бутон для деев, тем проще будет ими управлять. Первый круг… Адор установит свои правила! И верховным станет тот, кто должен.

Но, чтобы новый верховный маг высшего света удержался на троне, нужно устранить угрозу. Того или тех, кто стоит за убийством дея Лобо. Рокуш что-то выяснил о пропавшем друге Адора, но что именно — узнать никак не удавалось. Обман… Он сам не стремился продвигаться в расследовании. Селеста заполонила своей вкусной магией все пространство, вытеснила все, что его интересовало.

Сначала куртизанки перестали заводить его, затем удовольствие от власти над магами стало таять, а теперь понял, что и желание контролировать высший свет сменилось жаждой. Жаждой обладать одной лишь женщиной. Селеста стала миром, который хотелось покорить. Но если он поддастся, то этот мир поглотит его свободу.

Когда он переступил черту? Когда пообещал другу, что его дочь выживет? Или когда поддался на зов плоти? Казалось, контролировал себя. Всего-то и нужно было — обучить Селесту, чтобы она смогла выжить в этом страшном мире без защиты высшего света. Никто не требовал самому становиться защитником. А уж тем более ее рабом. Зарычал и ворвался в сад около темного дома своего осведомителя. Спешился и, не дожидаясь куртизанок, побежал к неприметной двери черного хода.

***

Вышла в сад и, прикрыв глаза, вдохнула прохладный вечерний воздух. Я выжила! И как Гасия справляется? Это кошмар! Упрямые рабочие, которые не хотели убирать сгнившие балки, а стремились лишь скрыть их. Но хуже утомила портниха, которая пыталась всучить молоденькой «помощницы заведующей» некачественные ткани. Хотела, чтобы куртизанки натерли мозоли… ну там, где натирают их другим способом!

Присела на скамейку и устало откинулась на спинку. Поясница заныла, натруженные ноги загудели. Перед носом возникла чашка. Посмотрела на улыбающегося друга. Вирдес сверкнул голубыми глазами и приподнял белые брови:

— Твой любимый сливовый сок!

Хмыкнула и осторожно приняла чашку, отхлебнула терпко-сладкого напитка. Похоже на вкус Белена. Скрипнула зубами и помотала головой: нет! Это вкус любимых слив из сада Росио! Там, где они с другом швыряли неспелые плоды в прохожих.

— Устала? — сочувствующе спросил Вирдес. Друг присел рядом и протянул руки: — Хочешь, как раньше, разомну твои ступни?

Скинула осточертевшие туфли и положила ноги на скамейку. Я так устала, что было наплевать, что моя юбка неприлично короткая, и Вирдесу открывается вид на коленки. Будто он коленок моих не видел! Да когда мы лазали по деревьям… Вздрогнула и покачала головой: так вот почему мама требовала, чтобы я носила нательную ленту! Чтобы Вирдес, когда подсаживал меня, не мог видеть того, что вечерами целовал Белен. Застонала: опять этот безднов Адор!

— Больно? — тут же отозвался Вирдес, и разминающие мои ноющие ступни пальцы стали нежнее. — Так лучше?

— Да, спасибо, — смущенно отозвалась я. Так стонала я лишь в объятиях Белена. Добавила поспешно: — Спасибо!

— Селеста, — осторожно оглядываясь, очень тихо проговорил Вирдес. — Сейчас в замке нет ни дея Белена, ни Гасии… Дей Прер на вечерних занятиях, а куртизанки… тоже заняты.

— Угу, — смежив веки, отозвалась я. Усталость окутывала теплым покрывалом. Очень хотелось подремать. Вяло усмехнулась: — Предлагаешь воспользоваться свободой, тряхнуть стариной и полазить по деревьям?

Пальцы его сжались на моих щиколотках.

— Предлагаю сбежать!

Удивленно посмотрела на него и покачала головой:

— Забыл про стигму? Я не могу…

— Я знаю, как обойти магию Белена! — Вирдес придвинулся. — Селеста, доверься мне.

Вскочила, сон как рукой сняло. Сердце забилось, ладони вспотели. Бежать? Куда? Да и зачем?..

— Нет, — сухо ответила я.

— Селеста, — прошипел Вирдес. Снова оглянулся и быстро прошептал: — Я договорился… кое с кем. Или сейчас, или никогда!

— Никогда, — порывисто ответила я и, повернувшись, быстро пошла к дому.

Камешки впились в стопы. Ругнулась, вернулась за обувью, оперлась о скамейку и сунула ступни в туфли. Вирдес криво улыбнулся и рыкнул:

— Извини.

— За что? — вскинулась я.

— За это, — рявкнул Вирдес и, прижав меня к себе, закрыл рот влажной тряпкой.

По губам расползся холод, кожу лица словно ожгло, дыхание перехватило, а веки налились свинцовой тяжестью. Ощущала, как меня несли, а в нос бил терпкий аромат спелых слив.

***

— Селеста!

Открыла глаза и поморщилась от яркого света. Вздрогнула и резко села на кровати, осмотрела большую солнечную комнату и опустила взгляд на улыбающееся лицо Вирдеса. Ухватилась за руку, где под тканью скрыта стигма. Ахнула:

— Как?

Друг присел рядом и положил ладонь на мою кисть.

— Отец помог. Он дал мне проклятие на крови, которое заглушает связь стигмы. — Синие глаза его заблестели: — Ты свободна!

У меня в животе все скрутилось холодом, по спине побежали колкие мурашки. Крикнула:

— Зачем ты это сделал?!

Вскочила и приблизилась к окну, посмотрела на знакомый двор замка семьи Пура, с тоской скользнула взглядом по своему, уже опустевшему. Губы задрожали, по щеке поползла слеза. Вытерла ее и упрямо развернулась к растерянному Вирдесу.

— Немедленно отвези меня обратно!

— Куда? — нахмурился друг и прорычал: — В тот ужасный дом? Ни за что, Селеста! Ты не станешь подстилкой Белена! Я и так едва с ума не сошел, слушая, как служанки каждый день сплетничают о вас! Места себе не находил. Не допущу, чтобы он обесчестил тебя…

— А почему думаешь, что этого не произошло? — напряженно уточнила я. — Почему не поверил слухам?

Вирдес болезненно скривился:

— Девственный аукцион. Белен не упустит возможности заработать. Но ты не пойдешь туда! Останешься со мной, Селеста.

Я смотрела на друга и ощущала, как в груди начинает ныть и гореть, словно отмирала часть тела. Человек, которого я считала братом, перестал быть им. И теперь смотрела в холодные синие глаза. Чужие.

— Ив каком же качестве ты будешь держать меня рядом? — ровным тоном спросила я. Приподняла брови и уточнила: — Любовница? Это та же куртизанка, но ты не заплатил дею Белену за девушку, а украл.