Схватила с полочки тяжелую каменную безделушку и швырнула ее в окно, раздался звон стекла, на пол осыпались сверкающие осколки. Присела и выбрала один с краем поострее. Боли я не боялась, она напоминала мне о прикосновениях Адора, — до дрожи сладких, наполненных силой магии крови. Полоснула по руке, по запястью потекли багровые капли. Рисунок на полу вышел четким и аккуратным, — Белен бы оценил! — и вдохнула пламя сжигающей ненависти.

Впереди закружились тающие искры, как над костром, указывающие путь, по которому скрылся убийца. Двинулась по коридору, ощущая, как заклинание легко, словно крылья бабочки, касается моей кожи. А на ковре сжимающейся в черный пепел бумагой, скручивается заклинание Пура. Уверенности прибавилось в разы: я сильнее! Адор прав. Приподняв юбки, бросилась по следу ненавистного мага.

Выскочив на улицу, огляделась и выругалась: сбежал? Пока я отслеживала заклинание, предположив, что дей спрятался, он мог ускакать на лошади. Нет… Он ранен. Только карета. Но следов на дороге не было. Пришлось снова чертить знак, чтобы понять, куда делся мой противник. След клубился алым маревом, звал в направлении сада, и я бросилась туда. Заметив издалека дерущихся мужчин, замерла на миг. Кто это? Кто напал на моего врага?!

Побежала по траве, а сердце замирало то от ярости, то от страха. Я должна убить того, кто растоптал мою жизнь. Я! И никому не позволю лишить удовольствия увидеть, как тварь испускает последний вдох! За Вирдеса, за сестер, за отца… За себя!

Уже могла разглядеть лица и, узнав противника дея Пура, едва не рухнула на траву. Покачнулась и, прижав руки к груди, задрожала всем телом. Адор! Он нашел меня! Узнал, куда меня увез Вирдес… Бросился в погоню. На ресницах задрожали слезы, вырвалось рыдание. Кровавая бездна! Разве можно любить кого-то так сильно, что подгибаются ноги, и сердце то вязко замирает, то отчаянно пускается в галоп только оттого, что смотришь на своего мужчину. Это боль. Сладкая, пугающая, бесконечная, обновляющая, отрезвляющая и одновременно лишающая реальности боль! Судорожно вдохнула и, пошатываясь, направилась к дерущимся.

Как Адор догадался, что Пура убийца? Или дей напал на Белена? Неважно… Мой любимый сильный маг! Он легко расправится с подлым предателем. А я помогу…

Дей Пура то бросал амулет, то пытался проткнуть кинжалом, но Белен легко уходил от ударов, возвращал проклятия, отбивался коротким мечом. Адор предельно сосредоточен, движения отточены, я залюбовалась сияющими алыми глазами на бледном лице. Опасный и невероятно привлекательный, безумно сексуальный!

Дей заметил меня, на миг отвлекся, и Пура произвел короткий выпад. Сердце мое застыло, покрылось льдом при виде проткнувшего живот любимого кинжала врага. Дей Пура рассмеялся и, вытащив острие, отбросил окровавленный кинжал. Адор тяжело осел и замер.

— Нет, — прошептала я. Покачала головой: — Нет, нет, нет… Этого не может быть. Нет!

Бросилась к ним, дей Пура обернулся, кроваво оскалился и, опустившись на одно колена, занес амулет над телом Белена. Нет! Я на бегу вытянула руки и, сложив пальцы, как учил Вирдес, крикнула:

— Адди исааб!

Кольцо на руке полыхнуло синим, камень словно наполнился кровью и разлетелся на куски. Но кинжал, на который я направила заклятие, взвился и воткнулся дею Пура между лопаток, погрузившись до самой рукояти. Маг замер, — амулет вывалился из безвольных пальцев, — и повалился на живот. Я подбежала, спихнула гада с тела Белена и зарыдала:

— Нет! Адор…

Дотронулась до закрытых век, обхватила щеки, прижалась к губам, пытаясь уловить хоть малейшее дыхание. Задрожала:

— Нет, нет… Ты не можешь умереть! Нет! Открой глаза, Адор! Умоляю тебя…

Прижалась к груди, по щекам катились слезы, горло сжал спазм. Застонала бессильно, болезненно, надрывно. Ну почему? Я несу смерть тем, кого люблю… Сначала Вирдес, теперь Белен!

— Нет, — рыдала я. Гладила Адора по неподвижной груди, целовала колючие щеки. — Только не ты. Я же люблю тебя! Чудовище… Как можешь бросить меня? Сейчас, когда мы нашли убийцу, могли бы жить счастливо… Хочешь, чтобы стала твоей куртизанкой? Стану! Буду делать, что скажешь, только не умирай! Слова поперек не скажу. Пожалуйста… — Ударила его и зло прокричала: — Я даже последовать за тобой не могу! Ты запретил умирать… Чудовище! Кровавая бездна! Ненавижу тебя, Белен!

— Так любишь или ненавидишь? — шепот сменился надрывным кашлем. Я замерла и недоверчиво посмотрела на лицо Белена, но от слез перед глазами все расплывалось. Мерещится? Сошла с ума от горя! Но Адор насмешливо добавил: — Ты уж определись!

— Ты жив? — оторопело спросила я.

— Похоже, ты расстроена этим фактом, — хмыкнул Белен. Попытался подняться, но лишь болезненно скорчился и ругнулся. — Хорошо он меня…

— Ты жив! — воскликнула я и бросилась на шею дея.

Он крякнул и прошипел:

— Решила исправить это досадное недоразумение?

— Ой, прости, — стушевалась я и слезла с раненого дея.

Помогла приподняться и, бросив ненавидящий взгляд на неподвижное тело дея Пура, зло проговорила:

— Вот же сволочь! Жену умертвил, Вирдеса хотел убить мальчишкой, да тому повезло со мной подружиться. — Снова часто заморгала и всхлипнула: — Но он довел начатое до конца. Моего друга больше нет…

Адор прижал мою голову к груди и прошептал:

— Мне жаль. Прости, это моя вина. Должен был догадаться. Но решил, что мальчишка неопасен, лишь влюблен в тебя. А то, что за ним может стоять кто-то, даже не проверил. — Поцеловал в висок и криво улыбнулся: — Но теперь все закончилось. Убийца найден и понес наказание. Я отменю Девственный аукцион… И плевать на все! Ни за что больше не позволю тебе рисковать.

Я робко улыбнулась, по щекам вновь потекли слезы, сердце затрепетало от рождающейся надежды. Еще не понимала какой. Но, может, все действительно будет хорошо? Я научусь жить по-новому… С ним.

Белен склонился к моим губам, накрыл их нежным поцелуем, провел языком по моему. Я ощутила сладковатый привкус крови, по венам тут же заструилась магия. Да, Адор, бери! Бери сколько нужно, чтобы исцелиться, чтобы встать и уйти со мной. Жить со мной.

Кашляющий звук заставил вздрогнуть, Белен резко повернулся к дею Пура. В руке Адора увидела алый камешек, но маг не спешил активировать заклятие. Посмотрела на поверженного врага и не смогла сдержать победной улыбки. Но дей Пура… смеялся!

— Думаете, это я убил верховного? — с трудом выговорил он и добавил очень тихо: — Глупцы. И я дурак! Думал, смогу переиграть его…

И обмяк: голова откинулась, веки смежились. Белен рывком бросился на него, тряхнул безвольное тело, зарычал:

— Кто? — Охнул и схватился за рану. — Кровавая бездна! Селеста, помоги подняться…

Я подставила плечо, с трудом удерживаясь на ногах: Адор такой тяжелый! Сглотнула и, покосившись на Пура, спросила: