— Что? — всполошился Вадим. — Что болит?

— Нога, — простонал Николай.

— В каком месте?

— Кажется, лодыжка, — он закрыл глаза.

— Наверное, вывих или перелом, — резюмировал Вадим, — а бедро-то цело?

— Бедро цело, — Николай опять поморщился.

— Это хорошо, — Вадим стал лихорадочно соображать, как вытащить брата из ямы. Стал тянуть, сначала никак, пришлось поднатужиться. Вытащил кое-как, Николай кусал от боли губы, но не позволил себе даже стона.

А снег все шел и шел, веселясь в танце, управляемый метелью. Была в этом своя, особая красота, которая с наступлением сумерек приобретала какой-то зловещий оттенок. В ночном зимнем лесу, казалось, оживает шорох каждой ветки, с которой падает снег, множество следов на нем свидетельствуют о жизни: следы большие, маленькие, петляющие и внезапно исчезающие на белом покрывале.

— Пока совсем не стемнело, нам надо выбираться из леса, — озабоченно сказал Вадим, — черт, фонарик куда-то задевался. Постой, здесь, у дерева, я поищу его. Иначе мы не выберемся отсюда до утра, если не замерзнем. Ты сможешь наступать на ногу?

— Не знаю, попробую, — у Николая прошла вся злость и ревность. Он просто устал, смертельно устал. Опираясь на руку Вадима, он осторожно поднялся, ступил на ушибленную ногу: больно, но, стиснув зубы, терпеть можно. Пока Вадим искал фонарик, Николай стоял, прислонившись к березе. Глупо все получилось, и драка эта совсем не нужна была, ни ему, ни Зорину. И вообще, не надо было ехать в Беляниново, не надо унижать себя. В пору супружества с Маргаритой Фертовский никогда ее не ревновал, не устраивал сцен, не допрашивал, и тем более, не допускал и мысли драться из-за нее. Что же с ним сделала Надежда Андреева?

— Уф, еле нашел, — подошел Вадим, уже вынырнул из темноты. На лес ночь опускалась быстрее. А метель не стихала. Но со светом от фонарика стало как-то легче. Вадим поправил шапку, запихнул мокрые перчатки в карман, хорошо, что куртка не промокла, хотя была вся в снегу. Николай надел капюшон, однако заметно дрожал то ли от холода, то ли от озноба?

— Клади руку мне на плечо, — сказал Вадим, — давай, давай, — добавил он, видя, что Николай медлит, — наша задача сейчас: как можно скорее попасть в Беляниново, там я отвезу тебя в областную больницу, еще неизвестно, что с ногой. Может, придется еще и гипс накладывать. Ты по-прежнему не хочешь меня просветить, за что бил мне морду?

— Нет, — Николай отвел глаза.

— Хорошо, — вздохнул Вадим, — может быть, дома передумаешь, когда увидишь Надю.

— Больше ни слова о ней, — процедил он.

— Как скажешь. Упрямство — наша фамильная черта, упрямство и гордыня. Идем сюда, левее, где-то здесь должна быть дорога. Надеюсь, что я не ошибся, в лучшем случае, учитывая нашу скорость, в Беляниново будем через час.

Так и вышло. За все время движения оба порядком вымотались, замерзли, по дороге практически не разговаривали, от этого обоим было еще тяжелее. В другой ситуации поддержка словом весьма ощутима. А тут рядом шли два врага, точнее, Николай считал Вадима врагом, а тот чувствовал это всей душой.

— В дом заходить не будем, поедем сразу в больницу, — сказал Вадим, когда они уже вышли на дорогу, проходящую через деревню. Зорин все время освещал путь фонариком, другой рукой поддерживал брата. Впереди у обочины стоял джип Фертовского. — Надеюсь, ты не против, если за руль твоей машины сяду я? — с некоторой иронией спросил Вадим. Он сейчас с удовольствием пошел бы в дом, успокоил Викторию — она наверняка волнуется, снял бы с себя мокрую одежду, выпил бы горячего чаю и, наконец, просто избавился бы от общества Николая. Его неприязнь могла свести с ума кого угодно. Но именно сейчас он не мог его бросить на произвол судьбы.

Дежурный врач осмотрел лодыжку, которая к тому времени уже начала отекать, сапог снимали с трудом. От боли Николай побледнел. Сделали снимок и, к радости Вадима, врач сказал, что перелома нет, нет и трещин. Зато ушиб сильный, надо наложить тугую повязку. Вадим сидел в коридоре, теребил шапку в руках и сто раз перечитал название медицинского бюллетеня на стене, что-то там про боли в суставах. Врач вышел в коридор вместе с Николаем, последний хромал еще сильнее, теперь уже из-за повязки. Доктор сказал, что никаких нагрузок, если хотите сохранить опорную функцию стопы и не получить осложнений, сутки прикладывать холод, потом можно, наоборот, согревающий компресс.

— Вы что, попали в аварию? — врач внимательно посмотрел на Вадима.

— С чего вы это взяли? — удивился тот.

— У вашего друга ушиб, у вас кровь под носом.

— А, это, — Вадим потрогал свой нос.

— Осмотреть? — предложил врач.

— Не стоит, спасибо! До свидания и с наступающим Новым годом! — улыбнулся Вадим. Веселые приключения перед праздником, настоящий экстрим. А Николай теперь еще и с травмой. Вот похромал по коридору, даже не обернулся. Что за характер такой? И как Надю угораздило влюбиться в такого? Он же непробиваемый! Ну, нет, сдержанность в проявлении эмоций и твердость принципов — истинно мужские качества, это понятно, но надо хотя бы изредка объяснять мотивы своих поступков, чтобы других не ставить в глупое положение. Хотя… он и сам иногда ставил других в подобное положение, и тоже терпеть не мог объяснять, оправдываться. Интересно, что Николя скажет, когда все выяснится? После всех этих перипетий просто необходимо, чтобы перед его взором предстала Надя. Нет, обе, Надя и Вика…

— Мы вернемся в мой дом, — твердо сказал Вадим, садясь за руль. Николай прищурил один глаз. — В любом случае, сейчас ехать в столицу нельзя, — добавил Вадим.

— Почему? — Фертовский поерзал, пытаясь найти удобное положение для ноги.

— Слишком поздно, идет снег, скользко. И… я просто устал, а ты машину везти не сможешь. Более того, твоей ноге нужен покой, хотя бы на сутки.

— Я вызову такси.

— Вряд ли сейчас сюда кто поедет: далеко, метель, да и перед самым Новым годом. Завтра ведь тридцать первое декабря, ты забыл?

— Нет, не забыл.

— Ну, вот и хорошо. Завтра я отвезу тебя в столицу, если ты не передумаешь, когда во всем разберешься.

Николай промолчал, только закусил губу, но не от боли в ноге — благо, обезболивающее начало действовать — болела душа. А ей не поможет никакое лекарство. Через четверть часа он увидит жену.

Глава 35

Когда Надя выходила из кухни, услышала звук открывающейся двери.

— Вадим, слава Богу! — воскликнула Надежда, — я уже стала волноваться… — она осеклась, увидев супруга да еще с повязкой на ноге. Как он смотрел на нее в тот момент! Просто испепелял