«После чая мы, может быть, позанимаемся любовью? Мой мужпридет не раньше, чем через два часа…»

Эммануэль была так довольна и лекцией Марио, и темиразмерами, которые она ощущала в своей ладони! Она сказала, придав своемуголосу как можно больше строгости:

– Господин профессор, слова, которые вы рекомендуете мнепроизносить, я уже произносила, обращая их к вам. Поскольку вы мною гнуснопренебрегли, я сейчас сдам вас первому встречному жандарму.

Марио добродушно улыбнулся.

– Обожаю вашу руку. Но, моя дорогая, не старайтесьпоказаться глупее, чем вы есть на самом деле. Вы хорошо знаете, что нет ничегообщего между только что описанными ситуациями и нашими отношениями.Единственная разница, по мнению Эммануэль, заключалась в отсутствии чая, аласки, которые она расточала, привели в возбуждение и ее самое. Да еще этиритмические покачивания экипажа.

– Сам-ло и не подозревает, какого спектакля он лишен, –заметил Марио.

Он свистнул, рикша повернул голову, его глаза быстропробежали по обоим пассажирам, и он широко улыбнулся.

– Мы ему понравились, – констатировала Эммануэль.

– Да, мы нашли товарища, – ответил Марио. – Ничегоудивительного, ведь он красив. Существует Международное Сообщество Красоты.Некоторые вещи позволены только красивым. Монтерлан в письме к Блассеру оченьверно заметил: «Быть блудником не вульгарно. Вульгарно быть ханжой».

– А Куртелен говорил еще раньше, – похвасталась эрудициейЭммануэль:

– «Стыдятся всего, что некрасиво».

– Значит, вы не стыдитесь своей груди?

Вместо ответа она свободной рукой стянула через головублузку и бросила ее прочь. Марио помог ей. На минутку ей пришлось оставить егобез попечения, но это была лишь краткая интерлюдия.

– Теперь хорошо бы кого-нибудь встретить, – сказал Марио.

– А сам-ло разве не годится в свидетели?

– Он не свидетель, он соучастник.

Марио опять свистнул, сиамец снова повернулся к ним. Трициклсделал крутой вираж, и все трое радостно рассмеялись.

– Что вы предпочитаете? – спросила Эммануэль, вспомнивнедавнюю лекцию. – Мои руки, мои губы или…

Марио не ответил. И тогда она наклонилась к нему, приоткрыврот, и припала к торчавшей ветви этого стройного растения. И тут она услышалаголос Марио, читающего стихи:

До той поры, пока не крикну я:

«Нет больше сил, помедли, жизнь моя.

О подожди, нет больше сил моих

Пить жизнь и смерть из алых губ твоих!»

Любопытство заставило ее прервать свое занятие; она, глядяснизу вверх на Марио, спросила:

– Это ваши стихи?

– Что вы! Это отрывок из поэмы вашего соотечественника XVIвека Реми Белло.

– Вот оно что, – разочарованно протянула Эммануэль.

Прежде чем она приготовилась возобновить свои сладкий труд,они остановились перед решеткой дома Марио.

Марио спрыгнул с повозки, поднял Эммануэль на руки и понесее в глубину сада к дому. Сам-ло молча двинулся за ними. Они остановились переддверями. Марио заговорил с ним; это была долгая беседа с разнообразнымиинтонациями, повышениями и понижениями тона. Эммануэль напрасно силиласьпонять, что же они обсуждают, – лицо сиамца было непроницаемо. Иногда, отвечая,он посматривал на Эммануэль. Наконец, он утвердительно кивнул головой.

– Ну вот, все сделано, и мой герой нашелся, – объявил Марио.– Зачем было так далеко искать, когда он оказался перед порогом моего дома.

– Как! Вы хотите сказать…

– Ну да! Разве он не достоин моего внимания?

Эммануэль готова была разрыдаться. Она-то надеялась что вдомашних стенах учитель, наконец, заключит ее в свои объятия. Она была готоваостаться здесь надолго, на остаток ночи и весь день, она не помышляла овозвращении домой. Он мог делать с ней все, что захочет. Но он ничего не хотел.Единственное, о чем он думал, – заполучить в постель мальчишку.

Слезы застилали глаза Эммануэль, и она даже не могларассмотреть как следует своего соперника. Так ли он красив на самом деле?

– Кара, не торопитесь огорчаться преждевременно, – веселопроговорил Марио. – Вы сейчас увидите: у меня родилась блестящая идея. Выбудете мне благодарны. Входите же, прошу вас.

Он распахнул дверь и привлек к себе Эммануэль. Она нешевельнулась: знает она его идеи! Но все-таки, как хорошо было в его доме. Иэтот запах, и полумрак. Что за ночь!

Марио принес три бокала, наполнил их.

– Ментоловая настойка – вот что поможет сердцу моейвозлюбленной.

Его возлюбленной? Эммануэль горько усмехнулась. Сам-лонеподвижно застыл посреди комнаты. Марио протянул ему бокал. Все трое выпили вполном молчании. Марио был прав: она сразу почувствовала себя лучше. Он обнялее, прижался губами к ее голой груди.

– Я сейчас возьму вас, – сказал он. Немного подождал, чтобыувидеть эффект своих слов. Эммануэль вздохнула, и Марио начал пояснение.

– Но я буду брать вас через этого славного малого. Через – вбуквальном смысле слова. Я пройду через него, чтобы достигнуть вас. Я будуобладать вами так, как вам никогда не приходилась и как я не обладал еще ниодной женщиной. Вы будете принадлежать мне больше, чем кто-либо на этом свете.Вы согласны?

Эммануэль не понимала, отказывалась понимать, что он ейпредлагает.

– Делайте все, что хотите, – только и могла она сказать, и Мариоснова поцеловал ее. И теперь она была счастлива и готова ко всему.

– Ваш самый первый в жизни любовник, – торжественнопровозгласил Марио. – Он ваш сегодняшней ночью.

Ей стало немного стыдно, что она обманула Марио, утаив отнего приключения в самолете. Но в конце концов разве это важно? Ведь сегодняона отдается в полном сознании совершаемого адюльтера, и этот сиамец будетдействительно ее первым любовником.

– Первый перед многими другими? – спросил Марио, как быжелая убедиться, что его уроки усвоены.

– Да, – проронила Эммануэль.

Как великолепно отдаться вот так, полностью! Никакая женщинане будет более неверна супругу, чем она этой ночью.

– Вы не передумаете? – не успокаивался Марио.

Она отрицательно мотнула головой: Господи, если бы онприказал ей отдаться сейчас десяти мужчинам, она не стала бы ему перечить.