Один из журналистов спросил:

– А когда это было – я хочу сказать, когда вы в неговыстрелили?

Миссис Бэнкрофт посмотрела на него с полной искренностью.

– Я думаю, что врач был прав, когда определил время смерти,– сказала она. – Это случилось около девяти вечера.

– Значит, вы хотите сказать, что не встречались с Джилли втот день в более раннее время? – спросил Хастингс.

– Я с ним не виделась. Наоборот, я его избегала. Для менябыло полной неожиданностью, когда я увидела его на яхте.

– Правдоподобная история, – буркнул Хастингс.

– Может, вы все-таки дадите нам что-нибудь сказать? –спросил корреспондент из загородной газеты. – Я хочу услышать факты об этойистории. Миссис Бэнкрофт, можете вы что-нибудь сообщить нам о тех причинах, покоторым вы хотели, чтобы тот человек, Фордайс, жил на вашей яхте?

Она сказала:

– Фордайс был… В общем, он находился в ситуации, которая…Нет, боюсь, я не могу сказать вам ничего определенного, не раскрыв при этомфакты, которые не хочу раскрывать.

– Шантаж имел какое-то отношение к Фордайсу?

– Я предпочитаю не отвечать на этот вопрос.

– Вы заплатили тысячу долларов этому Джилли?

– Да.

– А ваша дочь, Розина, заплатила ему три тысячи долларов?

– Моя дочь не рассказывала мне подробно о том, что с нейслучилось, но я знаю, что ее тоже шантажировали.

– По тому же поводу?

– Да.

– Значит, шантаж был связан с чем-то, что угрожало ей также, как и вам?

– Я предпочитаю не отвечать на этот вопрос.

Один из репортеров спросил:

– Вы знаете, где был ваш муж после того, как вы заснули?

– Нет.

– Он сказал вам, что собирается найти яхту?

– Да.

– А позже вы говорили с ним о том, удалось ли ему попасть наэту яхту?

– Да. Он говорил, что ездил к заливу, но яхты не нашел.Говорил, что некоторое время ходил по причалу. Был густой туман, но я сказалаему, что, поскольку вода прибывает, яхта будет все ближе подплывать к причалу,так что он должен ее увидеть. Она должна была быть… думаю, в десяти илипятнадцати футах от причала, после того как течение развернуло ее на якоре.

– Он сказал, что не видел ее?

– Да.

– Однако он не скрывал, что ездил к заливу после того, каквы заснули?

– Да.

– И пытался найти там яхту?

– Да.

– В котором часу он поехал к заливу? – спросил Хастингс.

– Не знаю. Знаю только, что было около десяти, когда яприехала домой, сняла мокрую одежду и рассказала ему о том, что случилось.Думаю, я заснула где-то в половине одиннадцатого или без четверти одиннадцать.

– И ваш муж был с вами до тех пор, пока вы не заснули?

– Да.

– В таком случае, – обратился Хастингс к журналистам, –поскольку следствием установлено, что смерть наступила около девяти часоввечера, представляется совершенно невероятным, чтобы ее муж мог поехать на яхтуи сделать роковой выстрел, – что мистер Мейсон, по всей видимости, пытаетсявбить всем нам в голову.

Журналисты переглянулись. Один из газетчиков сказал:

– У меня есть еще вопросы, но они могут подождать, чего нескажешь о самом материале. Я намерен отправить его по телеграфу раньше, чемменя обставят остальные.

– Правильно, – сказал другой репортер. – Идемте.

Журналисты гурьбой кинулись из зала, оставив одногоХастингса.

– У меня есть еще несколько вопросов, – сказал окружнойпрокурор.

– Разве вы не торопитесь передать свой материал в газету? –улыбнувшись, спросил Мейсон.

– Нет, – ответил Хастингс, – пока нет. Я хочу получитьпобольше информации.

Мейсон взглянул на него с улыбкой:

– Мне кажется, мистер Хастингс, что в качестве прокурораэтого округа вы проявляете куда больше преданности и рвения, чем будучикорреспондентом газеты, которая временно выдала вам журналистскоеудостоверение, чтобы вы могли попасть на эту конференцию.

Позвольте известить вас о том, что время, отведенное дляжурналистов, подошло к концу и миссис Бэнкрофт больше не будет отвечать ни накакие вопросы.

Хастингс повернулся к Бэнкрофту и сказал:

– А как насчет вас? Вы отправились на топливный причал и…

– Вы неправильно нас поняли, – перебил Мейсон. – Этаконференция была созвана для миссис Бэнкрофт. Ее муж не собирался делатьникаких заявлений.

Хастингс покачал головой:

– Все тот же старый трюк. Вы пытаетесь создать впечатление,что ее муж отправился на причал, и что было два пистолета, а не один, и что этоон застрелил Джилли, и все это для того, чтобы вызволить из дела миссисБэнкрофт; а когда мы возьмемся за ее мужа, вы начнете доказывать, что стрелялакак раз миссис Бэнкрофт. Что касается меня, то я убежден, что всей этойисторией вы сами пригвоздили ее к столбу.

Если вы хотите построить версию самозащиты, то пусть онасначала объяснит, почему она сразу не сообщила обо всем в полицию.

– Потому, – ответил Мейсон, – что она не хотела рассказыватьоб обстоятельствах, послуживших причиной шантажа. Она не хотела, чтобы полициядопрашивала ее о том, почему ее шантажируют и с какой целью она решила поселитьФордайса на своей яхте.

Хастингс сказал:

– Пусть она даст свидетельские показания в суде, где у менябудет возможность вести перекрестный допрос, и я не оставлю от ее версии камняна камне. И не воображайте, что в суде вам позволят стоять рядом с ней ивкладывать в ее уста ваши собственные слова. Она будет отвечать поустановленным правилам, так же как любой другой свидетель.

Что до меня, то мне ясно, что все это выступление былотолько репетицией и попыткой подкинуть прессе сентиментальную историю, чтобызавоевать симпатию публики.

Пусть она предстанет завтра перед судом как свидетель ипопробует рассказать все это еще раз.

– Вы ведете свое дело, а я веду свое, – улыбнулся Мейсон. –Пресс-конференция окончена.

Шериф Джуэтт сказал: